Да здравствует король!
Шрифт:
— За вас! — выкрикнули пять лужёных гномьих глотки, и к Глиму с Ситаной потянулись зажатые в руках чарки.
— Глим, я же столько не выпью… — с ужасом смотря на объёмистую чашу, до краёв наполненную гномьим самогоном, прошептала Ситана.
— Выпьешь. Так надо. Это и есть то самое надёжное средство, о котором я говорил. Пей сейчас же!
Ситана поднесла к губам чашу, и под приветственные крики выпила её до дна. На пустой желудок крепчайший гномий самогон сделал своё дело мгновенно. Перед глазами всё закружилось, ноги ослабли, Ситана ещё успела улыбнуться, и тихо сползла на
***
— Почему они не атакуют? — натягивая сапоги, спросил я гоблина.
Чувствовал я себя… замечательно! От недавней слабости не осталось и следа, я просто горы готов был свернуть! Оч-чень любопытные у мастера Грумма настоечки, очень…
— Сейчас посмотрю… — учитель снова закрыл глаза и повёл рукой по воздуху: — Стоят вокруг усадьбы. Много. Но не атакуют. Видимо, чего-то ждут. Или кого-то…
— Интересно, кого, — Нарви, уже полностью снаряжённый и сжимающий в руках двухлезвийную секиру, подошёл к заваленной двери и прислушался. — Пока тихо.
— Нарви, — гоблин рассовал бутыльки и склянки по карманам своего балахона и сейчас разминал кисти рук, будто готовясь к рукопашной схватке, — слушай меня внимательно. По моему сигналу ломай печать Праха. Первый навал это остановит. Потом не отвлекаешься от своей главной задачи — охраны Тиларина.
— Но, мастер, — начал было я, но был оборван на полуслове.
— Молчи! Я в этих делах больше соображаю. Применишь свои способности только тогда, когда не будет другого выхода. Не раньше! Понял?
Мастер жёстко посмотрел мне в глаза, и я уступил. Сейчас он командир, и он решает. Мы на войне, а на войне приказы командира не обсуждаются. Спорить можно будет потом, когда выберемся из этой западни.
— Тиларин, присматривай за Фелидаэлем. Отойдите в дальний угол и не мешайтесь под ногами.
— Их слишком много, наставник. Вы уверены, что справитесь?
— Ушастый, ты что, начал во мне сомневаться? — прищурился старый гоблин, и я облегчённо вздохнул: узнаю учителя.
Мы с Нарви переглянулись и одновременно улыбнулись. Орки не знают, с кем связались.
— Король Тиларин! — раздался усиленный магией голос Аркуэнона. Всё. Началось. — Предлагаю вам сдаться. Мой повелитель гарантирует вам неприкосновенность. Ваши друзья не пострадают.
— Твой повелитель? И кто это? — выкрикнул я.
— Не старайтесь показаться глупее, чем вы есть на самом деле, ваше величество, — глумливо раздалось в ответ. — Ваш учитель уже всё понял, не так ли?
— Чего вы хотите на самом деле? К чему были все эти игры с покушениями?
— Догадался… — хрипло рассмеялся Аркуэнон. — Если бы мой повелитель хотел твоей смерти, то ты бы умер. У меня была тысяча возможностей убить тебя во дворце. А насчет того, зачем… Всё, что тебя не убивает, делает тебя сильнее. Ты должен был усмирить внутри себя огонь дракона и стать его повелителем!
— Но зачем? — внутри меня стала закипать ярость. Они что, меня таким образом дрессировали?!
— Сила. Внутри тебя кроется колоссальная сила. Ты даже не представляешь, какой мощью обладаешь. А сила — это власть! С твоей помощью мой повелитель
Ох, где-то я уже это слышал… Ах да, конечно! Люк, я твой отец! На тёмную сторону меня склоняет, урод. Я посмотрел на замерших и напрягшихся Нарви, мастера Груммботта, сжавшего кулаки Фелидаэля и залихватски им подмигнул.
— У меня уже есть учитель, и менять его я не намерен! А своему хозяину можешь передать, что он может засунуть своё предложение себе в задницу!
— Щенок! За такое оскорбление ты умрёшь! Орки, в атаку!
Я отбежал в дальний угол комнаты, и вовремя. Раздался рёв сотен глоток, и со всех сторон полезли орки. Дверь сотрясалась от тяжёлых ударов, и долго она явно не выдержит, как и окна, заваленные гномом шкафами.
— Нарви, давай! — учитель выхватил из карманов две склянки и зажал их в ладонях. — Ломай Печать Праха!
Кивнув, гном перекинул секиру в одну руку, выставил перед собой другую с раскрытой ладонью и резко сжал её в кулак. Стена полупрозрачной серой пыли пронеслась сквозь двери, но ни единого крика не раздалось с той стороны, Прах убивал мгновенно. Нарви шагнул вперёд, повёл рукой в сторону забаррикадированных окон, и серая завеса, повинуясь этому движению, обратила в прах всё живое за стеной.
— Больше не могу! — гном уронил руку, с посеревшего лица градом скатывались капли пота.
— Нарви, назад! — крикнул наставник, но слишком поздно.
Раздался грохот, и каменная стена исчезла, будто втянутая воронкой чёрного смерча. Нарви, не успев даже вскрикнуть, скрылся в бурлящей тьме. Дохнуло холодом и разверстой могилой.
— Магия Неведомых! — учитель бросил склянки прямо в жадную пасть тьмы и выставил перед собой щит.
Раздался взрыв, и тьма, взвыв от боли и ярости, отступила, оставив на полу недвижимое тело Нарви. Но тотчас же навалилась с новой силой, заполнив собой всё вокруг.
— Тиларин! — прохрипел гоблин, с трудом удерживая перед собой полупрозрачный щит, в котором уже начинали появляться прорехи.
Пора! Огонь! Наконец-то я смогу выпустить его наружу. Весь, без остатка! Я отстранил мастера и шагнул наружу, оказавшись лицом к лицу с заклятьем Неведомого. Зелёное пламя окружило меня со всех сторон. Огненный Шторм! Печать наполнилась силой в долю секунды, ярко засияв передо мной красно-зелёным пламенем. Получите, твари! Я сломал печать. Подул ветер. Поначалу лёгкий, он усиливался с каждой секундой, за несколько ударов сердца став ураганом, центром которого был я. Струи огня вплелись в ураган, превратив парк в отделение ада. Ветер ревел, заглушая крики заживо сгорающих орков. Деревья вспыхивали как спички, за пару мгновений сгорая в пепел. Уничтожить! Всех уничтожить! Горело всё. Казалось, что пылал уже сам воздух. Земля начала гореть у меня под ногами. Зелёные волны исходили из моего тела, плавя его, как пластилин. Исчезли руки и ноги, обратившись в когтистые лапы, вытянулись вперёд челюсти, оскалившись частоколом огромных клыков. За спиной, покрывшейся чешуёй, развернулись чёрные крылья. Дракон, истинный повелитель магии огня, вновь ступил на эту землю.