Да здравствует мир без меня! Стихи и переводы
Шрифт:
Про все, что нужно им, сообразила —
И началась такая кутерьма,
…
Что затряслись соседние дома.
Нечистая торжествовала сила.
Ведь не за всякий заговор – тюрьма,
Дыра не обязательно могила,
И немцев бить мы рады задарма.
Последнее танго в Париже
…
Не надо, Боря, Миша не велить.
…
Не на добавку, с утря на поправку.
…
Отдзынь!
…
А,
И купим к ляху видеоприставку.
…
Ну, ты озвезденел, поена мать.
Они в комиссионке, не достать.
Тебя барыги выберут, как сявку.
…
Не бзди! теперь их делают у нас.
…
Не залупайся! наши не фурычат.
…
Не надо песен! гонят высший класс.
…
Который год талдычит и талдычит.
…
Раз ты не понимаешь ни пера!
…
А ты не лезь граблями в буфера!
Налижется – и, здравствуйте, приспичит.
…
Вот был бы видеомагнитофон,
Хоть поглядела б, как оно бывает.
А как бывает, подлый ты долдон?
Раз фукнет – и неделю не вставает.
…
Вставает, Соня, это ты не на…
…
Ага, повертит попкой Роднина —
И варежку пьянчуга разевает.
…
Та Роднина давно с тебя в обхват.
…
А я тебе старуха?
…
Ты старуха.
…
Так молодых дери, дегенерат!
…
И задеру, брать буду, бляха муха!
…
И выметайся, сволочь, со стола!
…
Сонь, уй ли ты… Сама же не дала.
…
Программа «Время» – первая порнуха.
1986
«Великая и малая страна…»
Великая и малая страна
Соседствуют.
Нет ничего несложней,
Пока раззявы служат на таможне,
Забыть названья, спутать имена,
Зайдя за кустик, забрести в столицу,
Попасть на подозренье как шпион,
Попасть впросак,
Врасплох
И в психбольницу,
Быть призванным в туземный гарнизон,
Участвовать в гражданской заварухе,
Жениться на последней потаскухе,
Прижить с нею полдюжины ребят,
Отправиться на пикничок на травку
Полюбоваться на свою оравку —
И угодить негаданно назад,
Где и кусты не высохли,
Как будто
Остановилось время или ты
Отсутствовал какую-то минуту
На расстоянье где-то в полверсты,
А может, и по ягоды, но где же.
На той же ноте спор из-за ветвей,
И суперделикатные невежи
Пропажи не заметили твоей.
«Твой психиатр,
Твой психиатр, Сережа, костолом —
Электротехник черепной коробки,
Решивший сдуру вывернуть все пробки,
Чтоб абы как не дернуло умом.
А на меня другие мастера
Нашли аналогичную управу —
Да я бы обесточил всю ораву,
Сверкни в ней хоть малейшая искра!
Но я брезглив и тучен. Ты брезглив
И тучен. Мы за скобками. Вне скобок.
И потому по-прежнему бок-о-бок,
Хоть мегаватты крутит жилмассив.
«Баюкая больную руку…»
Баюкая больную руку,
Аукая любую боль,
Так любишь собственную муку,
Что удавись – или уволь.
Все происходит не с тобою
Одним. Теперь хоронят в ряд,
Увозят целою гурьбою
И одинаково кроят.
Теперь все судьбы, семьи, связи
Переплелись в один клубок,
И путь из грязи – путь по грязи —
Проходят тысячи сапог.
Теперь одни и те же брашна
Смело, как сон, со всех столов —
И ломятся они. И страшно
Лишь от одних и тех же слов.
«Полно повсюду тихих сумасшедших…»
Полно повсюду тихих сумасшедших —
По возрасту от буйства отошедших, —
Клубятся в каждом поезде метро:
Стоят рядком, уткнувшись носом в книгу,
Сжимая губы в мысленную фигу,
Кивая равнодушно и хитро.
Стоят в одежках из недосыпанья;
Рупь на разврат и рупь в обед в кармане,
Полтинник сыну из другой семьи —
На семечки с отеческим советом.
Бренчат ключи дуэльным пистолетом,
И по-японски вечный Год Свиньи.
Я помню их в ударе и в угаре,
На Карадаге и Тверском бульваре,
В сапожных и художных мастерских,
Я помню их с гитарой и тетрадкой,
Я помню их, бушующих украдкой,
Я помню их, о, как я помню их!
Полно повсюду тихих сумасшедших —
В иное измеренье перешедших,
Перемахнувших – и не без шеста —
На вкрадчивое ложе из опилок,
Пока попутный ветер дул в затылок,
А встречный ветер веял на уста.
Когда ночное сито самолета
Отсеяло того-то и того-то,
А та и эта вздумали рожать,