ДА. Книга 3
Шрифт:
— Страны? — Валентайн удивленно посмотрел на меня. — У вас их много? Зачем?
— Эм… не знаю, так исторически сложилось. — Хотя если уж быть честной, не совсем исторически, великие цивилизации у нас тоже были. Древний Египет, Древний Рим, Древняя Греция. С Атлантидой тоже все до конца не ясно, а еще с Мальтой, я в свое время про нее много читала.
— И сколько у вас всего стран?
— Под двести.
— Сколько?!
Я пожала плечами.
— И во всех разное мировоззрение и разные ценности?
— Ну, я бы так не сказала. Скорее, разное мировоззрение и разные ценности у разных людей, живущих в разных странах.
— Тогда зачем разделять территорию границами?
— Черт его… Лозантир его знает, — хмыкнула я. — Кстати, о Лозантире. У нас его зовут Люцифер, и он падший ангел, а Бог у нас один. Правда, в разных религиях он называется по-разному.
— Стой. Стой-стой-стой! — Валентайн поднял руки вверх.
— Что, слишком много информации? — фыркнула я. — А мне с вашим миром, думаешь, проще было?
— Нет, — как-то серьезно ответил он. — Нет, Лена, я не думаю, что тебе было просто.
Валентайн потянулся ко мне, коснулся пальцами моего подбородка, а в следующий момент он уже меня целовал.
Да, по умению вовлекать в поцелуй Валентайну Альгору равных нет. Я это почувствовала, когда его губы раскрывали мои, и просто соскользнула в эту нехитрую ласку, в которой уже в следующий момент наши языки сплелись. Так, что стало нечем дышать, а низ живота сладко потянуло от предвкушения. Еще немного — и я поймала себя сидящей у него на коленях, запустившей пальцы под рубашку и царапающей ногтями кожу, которая под этими прикосновениями мгновенно обретала тонкие пока еще магические контуры чешуи.
— М-м-м-м… — хрипло выдохнула я в губы. — Стой, Валентайн. Я потом не смогу остановиться, а мне надо быть рядом с Соней, когда Драконов…
Он запустил пальцы мне в волосы с каким-то хриплым не то вздохом, не то рычанием.
— Хотел бы я, чтобы ты любила меня как свою Соню.
Я моргнула:
— Что?
— Что? — переспросил Валентайн уже более осмысленно, ссаживая меня с колен и запахивая рубашку.
— Ты сейчас сказал…
— Я не должен был вчера говорить так о твоей подруге, — произнес он. — И я вовсе не имел в виду, что она спровоцировала Сезара на такой поступок. Просто я знаю этого парня с детства, и я прекрасно вижу, что он… не из тех, кто перешагнет и пойдет дальше. Да, черная страсть, темная магия многих превращают в чудовищ и монстров, именно поэтому я оставил Мертвые земли, чтобы жить в Даррании. Для моего отца это проявление слабости, для меня — величайшая сила, и можешь мне поверить, Лена, самое страшное у Сезара еще впереди.
— Может быть, — я не хотела снова возвращаться к разговору о Сезаре Драгоне, но если уж так получилось: — Но я не хочу, чтобы мою подругу выдавали замуж за него помимо ее воли, какие бы там дипломатические мотивы и цели все ни преследовали. Соня — не игрушка, это ее жизнь. Что бы ты сказал, если бы меня по таким же мотивам попытались выдать замуж за кого-то?
— Ничего.
— Ничего?!
— Да. Потому что я просто этого не допущу, — взгляд Валентайна потемнел.
— Вот видишь! А за Соню некому заступиться. Ее недоотец спит и видит, как продать дочь в политический брак, чтобы стать поближе к семье Фергана, к правительству драконов. Ему плевать, что хочет она, что там происходит с ее чувствами после всего. Валентайн,
Он нахмурился:
— Я этого не знал.
— Видимо, я не все транслирую.
И к счастью. Потому что там еще Люциан был, мне сейчас только этого для полноты картины не хватает.
— Я поговорю с Ферганом, Лена.
Словами не передать, что я в этот момент почувствовала. Наверное, обрушившийся с собственных плеч Эверест, на котором сверху еще примостилась парочка драконов.
— Спасибо! — выдохнула я. — Спасибо, Валентайн! Ты даже не представляешь, что это для меня значит…
— Могу себе представить. — Он усмехнулся, коротко поцеловал меня в губы и поднялся: — Прости, Лена, но мне надо в душ. Пока мы с тобой не совпадаем по темпераментам, или пока не решится твой вопрос с Соней, я буду использовать эту возможность. Находиться рядом с тобой и тебя не хотеть — невозможно.
От такого заявления я лишилась дара речи: даже не столько от его прямолинейности, если уж говорить, слова здесь были вторичны, сколько от его взгляда, скользнувшего по моему лицу, по шее, в вырез пижамной рубашки. Он вышел раньше, чем я пришла в себя, а я, с осознанием того, что мне придется привыкать к новому уровню откровенности и, похоже что, к совершенно новой жизни рядом с потрясающим мужчиной, опять забралась на окно.
Утро было совсем раннее, но начало недели было отмечено уже первыми прохожими, появляющимися на набережной, спешащими по своим делам, и редко проезжающими маджикарами. Мосты над рекой солнце раскрасило золотом, точнее, усилило золото, которым его украсили архитекторы и оформители, и я невольно вспомнила Санкт-Петербург. С каждым днем эта жизнь становилась все более далекой и нереальной, наверное, пройдет несколько лет — и я буду вспоминать родной город вспышками, эпизодами, больше эмоциями, чем картинками, которые память будет понемногу стирать, заменяя на реальность Даррании и Хэвенсграда.
Поймав себя на этой мысли, я замерла. Кажется, впервые в жизни я по-настоящему подумала, а главное… захотела здесь жить?! Этот мир начинал становиться моим ничуть не меньше чем тот, из которого я пришла. С ума сойти! Просто сойти с ума. Уже схожу. Или сошла?
Приложив ладони к щекам, я улыбнулась своему отражению в начищенном до блеска прозрачном стекле, снова посмотрела на молчаливую виритту и опять перевела взгляд на набережную.
Через двадцать минут, когда меня позвали завтракать, я уже начала волноваться. Не может же Соня все еще спать! Или может? Ей, в отличие от меня, никакая Академия не нужна, в смысле, она и так-то туда не ходила, а значит, можно спать сколько угодно. Сколько угодно, вот только Соня жаворонок, я всегда завидовала ее таланту вставать без будильника ранним утром.
— Что опять не так? — поинтересовался Валентайн, когда мы встретились в столовой. Залитая светом, она полностью преобразилась, становясь удивительно уютной.
— Все так, но… — Я изложила ему свои сомнения с мыслями, что он сейчас скажет, как я его задолбала, но, вместо этого Валентайн сказал:
— Сейчас мы завтракаем, Лена, а после идем к Драконову. Все решим на месте.
Невероятно. Этот мужчина — невероятный.
— Хорошо, — сказала я, собираясь устроиться на противоположном конце стола, но Валентайн одним взмахом руки заставил тарелки и приборы подлететь поближе.