Даари. Принцесса Черного королевства

Ларионова Виола

– Кира, не хочешь объяснить? – зло шипя, спросил он. От его тона, мурашки пробежали по коже.

 Девушка ловко и с изяществом соскочила с рук принца и положила ладонь ему на плечо. Калам стряхнул ее и, не моргая, смотрел на Киру.

 – Ой, ну брось сверлить меня взглядом, – махнула рукой она. – Поиграла немножко, что тут такого?

 – Не хочу вам мешать, но нам лучше уйти с улицы, чтобы не привлекать внимания, – вмешалась Даари, видя любопытные взгляды окружающих.

 Калам

не хотел соглашаться с принцессой, но не последовать совету было бы глупо.

 Принц схватил шпионку за руки и, заведя их за спину, связал веревкой из чистого дара.

 – Зря ты так, милый, – проворковала шпионка, – твоя жизнь в моих руках.

 Калам промолчал. Он повел ее в постоялый двор, куда собирался отвести ранее, но на других условиях.

 Даари и Риган отпустили питомцев, и пошли следом, храня молчание, но переплетя пальцы.

Постоялый двор был ужасен. Вонь стояла невыносимая. В тиртовых загонах и то было чище, чем здесь. Но выбирать не приходилось.

 Все поднялись наверх, в спальню Калама.

 Принц усадил Кирайю на засаленное, потрепанное и местами порванное кресло и уставился на нее. Что он пытался увидеть? Ее истинное лицо. Ему не верилось в то, что она могла обманывать его столько времени, играть на чувствах и имела хоть малейшее отношение к смерти его родителей.

 – Рассказывай все то, что рассказала нам, – приказал Риган.

 От самодовольной улыбки монхи, его коробило.

 – Вы забыли, что я могу его убить? – с ухмылкой спросила девушка.

 Калама скрутило от боли, словно в подтверждение ее слов.

 Он осел на пол. Болело все тело. Казалось, тысячи иголок пронзают все тело. Принц до скрежета зубов сжал челюсть. Не было сил даже на крик. Из носа тонкими струйками потекла кровь.

 – Выпей это! – Даари подбежала к принцу, доставая пузырек из небольшой сумки.

 – Еще чего, – сдерживая рвоту, прохрипел принц сквозь плотно сжатые зубы.

 – Да брось! – воскликнула принцесса. – Неужели тебе проще умереть, чем принять от меня помощь? Пей же!

 Боль была столь сильной, что пришлось забыть про гордость и принципы и с трудом открыть рот, чтобы сделать один глоток.

За считаные мгновения, Каламу стало легче. Медленно боль отступала.

 – Вот и все. Теперь, дорогая Кирайя, ты не властна над ним. Твой яд больше не отравляет его тело. Тебе придется рассказать нам все, а затем, принять смерть, если того пожелает кронпринц. Рассказывай! – снова приказал Риган, но на этот раз вложил весь свой дар в одно слово.

 Монха подчинилась. Пришлось.

 Кира рассказала ту же историю, которая вовсе не оправдывала ее злодеяния.

 Даари сопереживала девочке, с которой произошло столько несчастий. Жаль, что от той девчушки

не осталось и следа. К Кирайе она не питала ничего, кроме омерзения. Слишком низко она пала в своих деяниях.

Спустя пару миргов, Калам протрезвел и воспылал ненавистью к монхе, которую еще недавно любил.

 – Ты лишила меня родителей!

 – Один-один! Твой отец тоже лишил меня родителей. И сестры! – или ты невнимательно слушал мою историю?

 – Я не оправдываю его, но ты должна понести наказание.

 – Кирайя, нельзя платить злом за зло. Твоя месть сделала тебя такой же, – вмешался Риган.

 – Я не такая! Я лучше! – зло выкрикнула она. Монхе не нравилось сравнение с врагом.

 – Чем? Ты в точности делала так же, как король. Сама подумай и проведи параллель, – тихо добавила Даари. Она стояла у окна, ловя свежий воздух и размышляя о ситуации в целом.

 – Ты погибнешь от моей руки или от руки палача?

 – Калам, я люблю тебя.

 – После всего того, что ты рассказала и какую авантюру провернула, я не могу тебе верить. Прощай, – Калам сформировал меч и приставил его к горлу Кирайи.

 Он уж готов был преодолеть этот миллиметр, чтобы вершить правосудие, как комнату наполнила тишина.

 Давящая, гнетущая, абсолютная и подозрительная.

 – Браво! Браво! Браво! – раздался веселый смех в сопровождении хлопков из угла.

 Все внимание теперь было приковано к Хранительнице.

 – Что ты здесь делаешь? – хором спросили Даари и Риган.

 – Я? Пришла за весельем, – на нее скептически посмотрели. – Ладно, скажу правду. Я пришла за даром.

 – Сейчас? – удивилась Даари.

 – Не за твоим, – махнула рукой богиня. – Я хочу забрать то, что когда-то даровала этой монхе. Не хочу, чтобы такая сила умерла вместе с ней.

 Хранительница подошла к Кирайе и, заключив ее голову в ладони, прочитала заклинание на древнем языке богов.

 Монха извивалась и кричала. В глазах застыл ужас, а лицо искривила гримаса боли.

 – Пусти, молю! – кричала она, но Хранительница ее не слышала.

 Тонкие нити, всех возможных цветов и оттенков тянулись к богине и впитывались в нее.

Зрелище завораживало и пугало одновременно.

 Когда все нити кончились, Хранительница отпустила монху и та, потеряв сознание, обмякла.

 – Все. Теперь она ваша. Можете помиловать, можете убить. Дело ваше, но она теперь безвредна, – она развернулась, словно собираясь уйти, но остановилась. – Ах да! У меня есть для вас подарок в честь заключения Союза, – немного помедлив богиня щелкнула пальцами, но ничего не произошло. Ничего такого, что видно глазу. – И помни принцесса, долг платежом красен. Советую не откладывать.