Дабог
Шрифт:
Мысленно представив, что встает, она напрягла мышцы ног, и вдруг…
Под ложечкой засосало от неприятного чувства — она взмывала на пятнадцатиметровую высоту. Это «Беркут», который теперь являлся продолжением ее нервов, вдруг с душераздирающим визгом перегруженных приводов начал приподниматься, совершенно человеческим движением привстав на одно колено, и…
Она не открывала глаз, но видела мир таким, каким наблюдали его сенсоры шагающей машины…
Это была страшная, щемящая, низвергающая разум секунда слияния человека и кибернетической системы.
Нейросенсорный
Андрей Рощин отступал, раз за разом выводя свой «Хоплит» из-под смертельных ударов лейтенанта.
Почему он колебался, не отвечал на экономные, прицельные очереди автоматических турелей? Разве ему, воспитанному в тюрьме, должны были быть присущи еще какие-то чувства, кроме звериного инстинкта самосохранения, ярого стремления всегда отвечать ударом на удар?
Выходит, что так…
Снаряды перерубили сосну, за которую ступил «Хоплит» Рощина… Взрывная волна ударила в броню тяжкой судорогой.
Голову Андрея вжало в подголовник.
— Что, Рощин, облажался?! – негромко осведомился по рации Сейч. — Хватит играть в кошки-мышки, ублюдок… Ты что, успел поиметь ее? Что ты так забеспокоился об аборигенах, а?
На лбу Андрея выступили капельки пота.
Он ненавидел таких людей, как лейтенант. Рощин мог вытерпеть многое, но последнее грязное замечание Сейча окончательно выбило его из равновесия.
— Сначала я пришью тебя, а потом позабавлюсь с девочкой… — сообщил коммуникатор. — Передать ей привет?
Андрей не ответил.
Пальцы Рощина пробежались по сенсорным контактам пульта. Внутри «Хоплита», под креслом, что-то протяжно загудело.
«Фалангер» лейтенанта прошел мимо поверженного «Беркута». Сейч знал, что его лобовая броня практически неуязвима для тех ракет, которыми оснащен «Хоплит» Рощина. Он не боялся. Он играл с ним.
На губах лейтенанта блуждала зловещая улыбка. Наблюдая, как по мере сокращения дистанции на целевом мониторе все ярче и ярче проступал тепловой контур тридцатитонной машины, Сейч уже чувствовал, осязал тот миг, когда он с короткой дистанции разрядит обе пушки прямо в рубку «Хоплита», которым управлял ненавистный пилот. Потеря машины после победы над легендарным «Беркутом» уже не могла взволновать его. Он нутром чувствовал — ему простят все, буквально все, как только он доставит Надырову свой бесценный трофей. Он станет национальным героем, ходячей легендой…
Давай, Рощин, выходи… Я долго тебя терпел, теперь же ты не выкрутишься… Я все, все спишу на этого истукана с Дабога…
Сейч не задумывался, так ли на самом деле сильна его неприязнь к Рощину. Или это была потребность убивать, физически устранять со своего пути любую помеху?
Все когда-то случается в первый раз… Каждый делает для себя внутренний выбор…
Ладонь лейтенанта толкнула джойстик, поворачивая
Что это он так перегрелся? — подумал Сейч за мгновение до того, как Рощин врубил реактивные прыжковые ускорители.
Из-под согнутых ступоходов тридцатитонной машины рвануло ослепительное пламя. Огонь жадно облизал лесной дерн, рванул по нему, кинулся на ствол ближайшей сосны, Андрея вдавило в кресло, и он почувствовал, что взмывает вверх…
Полет тридцатитонной машины управлялся бортовым компьютером и не мог показаться изящным… он выглядел ошеломляющим, этот прыжок…
«Хоплит», изрыгая из днища ослепительное пламя, тяжело подался вверх и вперед — его согнутые ступоходы едва не чиркнули по выступу рубки «Фалангера», и с тяжким ударом приземлился позади машины лейтенанта.
Андрей, из легких которого вышибло весь воздух при жестком соприкосновении с землей, кое-как удержал машину от падения и резко развернул ее корпус, одновременно пытаясь сделать судорожный вдох…
В отличие от Сейча, он никогда не играл со смертью. Если решил, значит, бей, — это был один из жестоких законов, который неустанно преподавала жизнь в тюремных бараках Ио…
Ракетный залп из обеих плечевых установок «Хоплита» ударил в спину «Фалангера», опрокинув пятидесятитонную машину на курящийся дымом дерн.
Рощин смотрел, как падает огромный шагающий робот, а в его душе росла болезненная пустота.
Или это отбитые при ударе легкие с такой болью принимали в себя воздух?
Нет…
Теперь он уже не был захватчиком. Он стоял вне закона как для одной, так и для другой стороны.
— Ну… кто следующий? — резко, хрипло выдохнул он в коммуникатор, машинально включив перезарядку ракетных установок.
Ответом ему была гробовая тишина, в которую внешние микрофоны «Хоплита» вдруг вплели зубовный скрежет, похожий на звук выпрямляющихся сервоприводов.
Андрей метнул взгляд на тактический монитор и сомлел.
Машины Зингера и Подаровского, с которыми он собирался драться, резко расходились… нет… разбегались в разные стороны, без дороги вломившись в лес, а посреди обугленной поляны, будто призрак, вставал, припав на согнутый ступоход, поверженный Сейчем шагающий робот колонистов…
Глава 15
Окраина Александрийска.
Около двух часов ночи
Все смешалось в этот час в столице Кассии. Николай и Мария Полвины, которые въехали в город с запада, по одной из четырех магистралей, рассекавших материк от моря до моря на четыре неравные по размеру части, были удивлены и встревожены той необычайной оживленностью, даже суетой, что царила на улицах города в столь поздний, совсем неурочный для такого оживления час.