Дачница для сбежавшего олигарха
Шрифт:
Почему он стал думать об этом?
Притяжение — вот что было тому виной. В какой-то момент его поразила та сила желания с какой он хотел быть и находиться с ней рядом, прикасаться и ощущать тепло, нежную мягкость кожи и совершенно нереальный, пьянящий аромат, напомнивший ему вкус сангрии.
Такого не случалось. Олег бывал очарован женщинами, влюблен в них, любил когда-то, но всегда видел какую-то грань, а тут…
— Иди сюда! — он похлопал по коленке, ожидая только одного.
Она должна была сесть, на худой конец приблизиться,
— Не знаю с чего вы взяли, что я училась в цирковом, — проговорила она, вновь отстранившись от него тем, что перешла на «вы».
Лисица выгнула красиво очерченную, лишенную косметики бровь и отступила от него. По ней хотелось провести пальцами, чтобы заглянуть ей в глаза, а она наградила его холодным взглядом и ушла прочь, размахивая своим пушистым и таким соблазнительным «хвостом».
— Подожду у реанимации.
Березин последовал за ней спустя несколько секунд, выждал, так сказать, и исключительно для собственной гордости.
— Все, как и я говорил, — сказал он, усаживаясь на неудобную лавку.
Таня ходила по крошечному коридорчику, останавливаясь и прислушиваясь к тому, что происходит за створками дверей с красными буквами названия отделения.
— Да, кэп, — ответила она, взглянув на него мимоходом.
Олег не увидел обиды и прежней холодности, а одни лишь переживания и ему вновь стало стыдно. В очередной раз Березин усовестился тому, что думает, как привык за долгие годы — исключительно о себе.
Разговор завязать заново не получалось. Все вопросы в его голове касались парня с лыжной палкой в голове или сплошь и рядом были зациклены на том, чтобы привлечь ее к себе. Оба варианта Березину не нравились, потому что отдавали манией.
— Все в порядке, милочка, — проговорил вышедший хирург, спустя время, но тут же оговорился, демонстрируя склонность к черному юмору. — Палка в голове — это конечно не порядок, но…
Он огляделся, сверкнул в сторону Березина статоскопом, да снял бирюзовый колпак.
— Ваш друг родился в рубашке! Не задето ничего окромя мягких тканей.
Она обняла его, порывисто и с донесшимся до Березина:
— Спасибо вам, доктор!
— Ну-ну, милочка, вам же сказали, что его жизни ничего не угрожает! Не угрожает! Перестаньте разводить сырость!
Врач замолчал, похлопал ее по спине, а потом взглянул в сторону Березина, сначала непонимающим, а потом строгим взглядом.
— Молодой человек, что же вы смотрите? Такие красавицы должны рыдать на плечах молодых и сильных, но уж никак…
Березин поднялся и отчего-то проникся к старику симпатией.
— Я стар для этого. Заберите!
Таня отстранилась, не став использовать его грудь в качестве жилетки, вытерла мокрые щеки и вновь продемонстрировала характер.
— Я не кошка, чтобы меня забирать.
Доктор посмотрел сначала на нее, а потом
— Простите, доктор, я переволновалась, — меж тем проговорила женщина, пробегаясь пальцами под глазами. — Когда я могу увидеть его?
Хирург уделил им еще пару секунд своего драгоценного времени, чтобы потом отправиться медленной походкой обратно.
— Завтра!
— Но просто увидеть!
Она даже пошла за ним, упершись в конце концов в закрытую дверь.
— Вы ведь привезли его документы? — в последнюю мгновение его седая голова появилась из-за тяжелой створки.
— Да, они со мной!
Таня подняла руку с зажатым в ней маленьким пакетом. Врач кивнул и приоткрыл дверь пошире, предлагая этим простым жестом следовать за ним. Так Березин остался один, крутанулся на месте, решая как долго ее не будет и не проще ли подождать ее на улице, но остался и полном «автомате» ответил на звонок, разразившегося мелодичной трелью смартфона.
— Слушаю!
В ответ он получил несколько секунд молчания, а потом мальчишеский голос спросил:
— А это кто?
— Олег.
Березин взглянул на дверь, а потом на трубку, осознав кто конкретно позвонил в этот поздний час.
— Ковров?!
В голосе мальчика слышалось неверие и враждебность.
— Нет, Березин.
Глава 17
— А ты?
— Я — Матвей, Матвей Ковалевский, — сообщила трубка. — А где мама?
Внезапно общение с ребенком оказалось не таким уж и неловким, как это случалось обычно. Прежде, контактируя с детьми, Олег ощущал себя невероятно древним, деревянным и косноязычным. Кажется, что не мог объяснить просто даже какие-то совсем элементарные вещи.
— Она навещает друга.
— Никиту?
Березин удивился, как быстро ребенок угадал имя, а потом подумал, что никакой это не друг. Друзей обычно несколько, а вот любовник — он обычно один и мамы зовут их не иначе, как «друг».
— Да.
— А что с ним?
Олег услышал шорох ткани и понял, что пришло то самое время, когда Таня говорила с сыном по телефону, рассказывая ему сказки.
— С ним случился несчастный случай.
— Он попал в мышеловку? Иди поскользнулся и сломал руку?
Березин сделал еще кружок по небольшому коридорчику, а затем сел на прежнее место. Мальчишке не нравился Белкин или же он просто любил комедии с падениями, ушибами и другими травмами.
— Нет, он попал под обвал старых вещей.
Он рассказал, что на крытой веранде стали наводить порядок, а друг мамы оказался не в то время и не в том месте. Про себя Олег умолчал. Ему несказанно повезло отделаться простым синяком, но Березин мог оказаться на его месте.
— Мама говорит, что ему надо жить в поезде, — проговорила трубка шепотом, — он только там не косячит, а стоит сойти на землю так сразу встревает в истории.