Дачница для сбежавшего олигарха
Шрифт:
— Что, Березин? Что?!
В голове все смешалось. План как будто бы был забыт. Он не знал, как начать.
«Хоть бухайся в ноги, проси прощения и моли стать женой!»
То был не самый скверный план. Хоть и отдавал изрядной долей сумасшествия. За весьма короткий период он успел много раз наступить на одни и те же грабли — сомневался в искренности ее поступков. Она и не должна была быть такой по самым разным причинам серьезным и не очень, но тем не менее была. Но сегодня… Сегодня все было иначе, но только сумма в этом примере была все таже. Он повторил все,
— Не уходи, — проговорил он, а кажется, что выкрикнул и слова эти оцарапали горло. — Не надо делать этого!..
Наверное, мир любил его за что-то. Он дал Березину возможность взглянуть на эту женщину, когда она была счастлива и несчастна — увидеть в ее глазах океан боли и невыносимой грусти, выражение нежности и улыбки.
— Я не вернусь и не стану слушать это, даже если твои дела касаются меня! — она вновь посмотрела на него этим взглядом. — Нет! Нет! Нет!
До сегодняшнего дня Олег Березин был свято уверен в том, что там где есть боль, там есть и другие не остывшие чувства, а сегодня, в последние безумные минуты с признанием, побегом и даже погоней он неожиданно понял ее и сказанные ею слова.
— Я не договорил, — перебил он ее, взяв за руку, — Не надо поступаться собой даже ради меня, оставайся такой же.
Видимый им огонек в глазах его ведьмы погас, уступив место сотням огней вокруг. Он удивил ее и притянул к себе, желая прекратить эту медленную попытку побега.
— Я тебя люблю, — проговорил он неожиданно, словно эти слова давно просились наружу и перестали ждать какого-то другого особенного часа, огласив собою этот мир. — Рядом с тобой я дурак и чаще, чем обычно и могло бы быть.
Все получалось громко и ярко. Он не привык к такому, но видимо такова уж судьба и условия этого мира — хочешь получить то, что у тебя никогда не было, делай то, что никогда не делал.
— Выходи за меня? — Олег опустился на колено, одним коротким заученным движением подернув наверх светлые брюки. — Навсегда?
В свое время его дачницу не впечатлили громкие фамилии, баснословные состояния, такая близкая возможность жить другой, лучшей жизнью в обмен на сущий пустяк по меркам этого мира. Она отодвинула в сторону даже свои собственные чувства. Ее бывший был прав, называя ее правильной, но был дураком, который не понял, что за сокровище ему досталось.
— Березин, — начала Ковалевская, без пяти минут Березина, когда он наконец остановился. — Олег!..
Ему нужен был ответ.
— Да или нет?
Требуя его, Березин ощущал себя престранейшим образом. Он любил ее, не хотел отпускать и… Хитрил. Вместо того, чтобы добиваться ее долго и упорно, не давать проходу, вспоминать все уловки в непростой науке ухаживания он взял и срезал путь.
— Ты помнишь, что у меня есть сын и зовешь в семью не только меня, но и его? — тихо произнесла Танька, игнорируя подсказки людей вокруг, принявшихся скандировать: «скажи: «да!»
— Скорее, это я прошу взять меня к вам, — продолжал настаивать Олег, не спуская с нее глаз.
— Ты же совсем не знаешь меня!
Он не хотел изучать ее все
— Я познал тебя в самом прямом смысле этого слова, — проговорил он так, чтобы его услышала только она.
Щеки Рыжей в ответ на это вспыхнули. Таня наградила его негодующим взглядом, посмотрела на свою руку с уже надетым на пальчик кольцом и обескуражено улыбнулась.
— Да, — проговорила она, спустя мгновение улыбнувшись ему в губы совсем другой улыбкой. — Только не говори потом, что я не предупреждала.
Эпилог
— Красиво, — едва слышно выдохнула Рыжая, глядя на ночной город через панорамные окна знаменитых небоскребов столицы. — Как будто на небе…
Таня засыпала, разместившись на нем почти полностью. Насыщенный эмоциями, событиями и впечатлениями день вымотал ее вместе с забравшим последние крупицы энергии Березиным.
— Еще? — поинтересовался он, переведя взгляд с блестящего города на плавные изгибы женщины.
Он не мог не подразнить ее и, услышав сонное хмыканье, улыбнулся. Танька несколько раз за этот вечер порывалась подойти к окну, чтобы оценить вид сверху и не доходила. Они так и не притронулись к тележке с ужином, к уже выветрившемуся шампанскому и заветревшимся фруктам, принявшись громить номер с первых минут своего появления в нем. На стеклах оставались следы учащенного дыхания, пальцев, ладоней, угадывающиеся контуры женского тела, но действительно смотрели в них только сейчас, снизу, разместившись на широком подоконнике.
— Олег!.. — запротестовала она, стоило ему прикоснуться к губам в легком поцелуе.
— Спи.
Березин все-таки перенес ее в разгромленную кровать, начисто лишенную подушек и одеяла, накрыл и присел рядом, игнорируя звуки оповещений из забросанного одеждой холла.
— А ты?
Таня так и не узнала, чем будет заниматься он, тут же погрузившись в крепкий сон. Смартфон пилькнул, прислав очередное сообщение от давшего знать о себе Кротова. Тот не желал откладывать встречу на какой-то другой день и практически тут же объяснил свое рвение.
— Извини за навязчивость, но завтра я уезжаю, — проговорил Пашка, встретившись с Олегом в просторном холле. — Встретиться возможности уже не будет.
Олег кивнул, отказавшись от принесенной выпивки, заказал себе кофе и со всем вниманием выслушал доклад сыщика.
— Можно сказать, что все началось с этой девицы Аллы, — говорил Кротов, поглядывая в недра темного ежедневника, — она работала на Арсеньева и спала с ним, видимо надеясь на что-то большее.
Говоря все это Кротов даже не думал усмехаться, вправляя в это действо какие-то понимающие или циничные взгляды. Это перестало быть хоть какой-то новостью и вызывать хоть какое-то удивление.