Дада
Шрифт:
– В котором часу она вошла к нам?
– В три сорок две.
Он подошел к девушке. Она подняла голову и села, протирая глаза.
– Что с вами случилось? – взяв стул, он сел напротив.
– Меня изнасиловали, – сказав правду, она отвела взгляд в сторону.
Старик вздохнул и приказал вызвать сюда личного врача.
Когда Дарья осталась наедине с добрым дядей, она позволила себе уже в который раз зареветь.
– Это Сережа, да?
Она закивала головой, размазывая слезы.
– Какой скот. Мы их накажем, девочка.
Она перестала скулить и дерзко взглянула на него.
– Не надо ничего делать, а то я теперь и вам буду должна что-нибудь.
– Успокойся, – он взял ее руку, – мне ничего не нужно, у меня все есть.
– Я уже поверила одному. Этот Сережа, скотина, тоже из вашего круга.
– Успокойся, он из низов. Скажи лучше, как тебя зовут?
– Да?! Если он из низов, тогда я, по-вашему, вообще из дерьма! Спасибо, что приютили, – она вскочила, но он успел схватить ее за руку и сжал предплечье так, что захотелось завыть от боли.
– Сядь, дочка, и перестань оскорблять старика.
Она обмякла и опустилась на стул.
– Даша.
– Вячеслав Вениаминович.
Дочь предстала перед матерью в потертых джинсах, футболке с изображением группы «Деф леппард» и кроссовках на босу ногу.
– Ба! – воскликнула от неожиданности Нина Ивановна.
Дарья вошла.
– А я вот уже на работу опаздываю. Что это у тебя за наряд?
– Мама, я так устала, можно я посплю, а вечером все расскажу…
– С тобой все в порядке? – мать погладила дочь по голове.
– Абсолютно, я просто устала.
– Я не могу сейчас с тобой толком поговорить. Ты только скажи мне, что случилось?
– Гриша попал в больницу.
Нина Ивановна перестала обуваться и, оставшись в одной туфле, пристально посмотрела на чадо:
– Напился поди.
– Точно, – Дарья прошла на кухню и напилась прямо из-под крана. – Со мной все нормально, не волнуйся.
Мать глубоко вздохнула.
– В конечном счете, дочка, тебе решать, но я бы на твоем месте перестала встречаться с этим Гришей.
– А я уже. Одной мне там делать нечего.
– Постой, а где же вещи?
– Вещей нет. Он выдал мне компенсацию, – покопавшись в джинсах, она вытащила примерный эквивалент утерянного.
Мать схватила деньги и, пересчитав наличность, которой было все же больше, нежели стоили утерянные, по словам Дарьи, тряпки, осталась довольной. Потом нагнала на себя серьезности и твердо заявила:
– Хватит общаться с богатенькими, это до добра не доведет.
– Ты же вроде не против денег?
– Перестань переговариваться.
Девушке потребовалось приложить немалые усилия, чтобы не впасть в истерику. Лишь когда дверь за матерью захлопнулась, она принялась реветь.
«Какая я дура, – думала она,
Никитин вошел в дом в сопровождении двоих вооруженных охранников. Он быстро поднялся на второй этаж и вошел в спальню.
Все четверо насильников спали крепким пьяным сном.
– Ну-ка, поднимите их, – приказал он своим людям.
Два крепыша стали поставленными ударами бить скотов по головам. Они работали так усердно, что Евгений Викторович попросил их действовать чуть поспокойнее.
Очень скоро вся четверка с окровавленными мордами стояла вдоль стенки и утиралась, изредка выплевывая ругательства.
– Вы уже по-тихому бабу взять не можете! – начал Никитин. – Лучше бы пришили эту сучку!
Ни Сергей, ни кто-либо еще не могли понять, в чем дело.
– Она будет молчать, – очухался Санек, вытирая кровь, текущую из разбитой губы.
– Да пошел ты… мальчик! – Никитин вскочил со своего места и схватил за подбородок своего в недавнем прошлом личного водителя. – Кому ты тут сейчас начинаешь вешать? Ты знаешь, сука, что за ваш дебош я должен отдать сто тысяч зелени, иначе мне не прожить больше суток?
Информация к размышлению была предоставлена. Теперь все четверо очень ясно вообразили себе, почему у каждого из охранников Никитина по стволу.
– Я могу вас сейчас всех перестрелять, как крыс на помойке, но тогда никто не возместит мне потери. Ты, Сережа, перепишешь на меня свой дом, остальные останутся без содержания на год. И не дай бог вам за это время прикоснуться к бутылке. Ничего крепче чая отныне вам пить нельзя, – шеф поднялся. – И найдите девушку, извинитесь, подарите букет цветов, денег, в общем, компенсируйте ущерб, а то старый пердун-сосед рассердится так сильно, что разорвет меня на куски. Девка поди приглянулась ему.
Сергей сразу сообразил, кому решила пожаловаться Дада. Он очень быстро трезвел, и никаких светлых мыслей в его черепе не наблюдалось.
– Как же так получилось? – мать села подле дочери на край кровати.
– Что, мама? – Дарья открыла глаза и повернулась на бок, подложив под голову руку.
– Как же Гриша напился до того, что попал в больницу?
– Он просто выпил и решил понырять, я не смогла его остановить. Нырнул, сильно ударился головой, – она уже не хотела отказываться от версии пьянства. Меньше вопросов – спокойней живется. Мать сама для себя придумала версию, пусть ею и упивается. Дарья чувствовала, что она далеко не в порядке. Если мать узнает, что ее практически не было на турбазе или, того хуже, что ее изнасиловали, будет скандал и истерика. Тогда ей придется всякий раз, попадаясь ей на глаза, вспоминать о том, что случилось.