Дахштайн

Макс Юлия

– Нет. Случайно встретил в кофейне недалеко от дома.

– Вы спали?

Вопросы в лоб всегда были фишкой друга. За что я его одновременно и любил, и ненавидел.

– Нет. Да. Сложно объяснить, да и не ко времени.

Я стушевался, чувствуя себя противным сгустком из неловкости, страха и непонимания.

– Самое время, – мрачно хохотнул Фил.

Он всегда начинал охотно трепаться, когда в жизни случалось что-то плохое. А я бы сейчас не отказался от душа и ароматной соли. Каждому свое.

– Я отключился,

будто упал в обморок. Чернова осталась до утра. Боялась, что мне понадобится скорая.

– Раскраска для асфальта, – пробурчал Фил, сигналя наглому мотоциклисту, который решил вылететь на полосу перед нашей машиной в Дейвицком тоннеле.

Потом до друга дошел смысл моих слов, и он искренне засмеялся.

– Дэн!.. Ты как обычно. Почему она не сбежала от тебя еще? Стой. Тебе не кажется странной ее столь быстрая влюбленность? Да и ходит она к тебе постоянно, словно…

– Словно кто?

Я сжал кулаки, сдерживаясь, чтобы не стукнуть Фила по физиономии. Вместо этого ударил ими по приборной панели с такой силой, что рисковал освободить подушки безопасности.

– Хочешь сказать, я не могу никому понравиться? Рожей не вышел? – оскорбился я.

Друг поморщился и крепче сжал пальцы на руле.

– Не мели ерунду. Я к тому, что… Да ладно. Забей.

Я промолчал, надувшись.

– Я бы отправился в полицию, но не уверен, что нам поверят. Я сам не верю в то, что видел на складе.

– Да уж, – тихо проговорил я, остывая и резко сдуваясь, как гелиевый шарик.

– Почему ты крикнул «бежим»? Откуда ты узнал, что эти люди не смогут помешать нам?

Вот что ему ответить? «Фил, понимаешь, вот уже какое-то время я душу во сне голую девушку, и сегодня на складе она подала мне знак бежать». Бред! Я понимал, что он ни за что мне не поверит. Только как самому поверить в то, что те люди не смогли нас застрелить?

– Я пока не знаю, как объяснить.

– Интуиция?

На это я лишь помотал головой.

Фил подъехал к дому, где ему арендовали квартиру.

– Зайдешь? Я найду чего-нибудь выпить.

Мы сидели на полу в кухне, пялясь в окно и отхлебывая прямо из горла. Так вдвоем мы прикончили бутылку виски, но не захмелели. Страх, что нас могли отследить, оставил меня, перед глазами мелькали трупы на складе.

– Мне стыдно, и гложет чувство вины. Они умерли из-за нас, понимаешь? – мой голос надломлено скрипел, словно по паркету тянули стол весом с тонну.

– Или они, или мы, друг, – отсалютовал почти пустой бутылкой Митсон.

– Я не могу принять этот жестокий принцип.

– Это принцип выживания, Дэн. Не мы их убили.

Мрачный тон Фила отдавался чернотой у меня внутри. В желудке после рвоты и спиртного жгло и резало, но мне даже нравилась эта боль. Так я чувствовал себя живым.

– Не мы их убили, но их кровь на наших руках, – упрямо возразил я.

– Думаю,

ты знаешь что-то, чего не знаю я.

– Пусть так и остается, Фил.

Он пожал плечами. Друг позвонил девчонке-медику, которая подрабатывала на киностудии. Она согласилась прийти, обработать ссадины и синяки. Произошедшее мы больше не обсуждали: слишком невероятным все казалось.

– Давай посмотрю твое ухо, – предложила девушка, видимо, увидев кровь на моей одежде. Только тогда я вспомнил, что выстрелом мне разорвало мочку.

– Ничего страшного. Зашивать не нужно. Я обеззаражу и залью специальным стягивающим раны средством. Даже знать не хочу, во что вы двое вляпались.

– Спасибо! – подмигнул ей Фил.

– Фил, крест с серьги у тебя?

Друг полез в карман штанов и вывернул его. Тот был пуст.

Я обхватил себя руками, глаза защипало от подступающих слез. Крест подарила ба, и я не должен был с ним расставаться.

– Прости, – дернул плечом Митсон, но по лицу я не заметил, что ему жаль.

– Я поищу потом в машине. Возможно, он выпал, – выдавил я, поднимаясь с пола.

– Сегодня тебе лучше поехать на такси.

– Так и сделаю, – я залпом допил виски, обжигая горло, но не ощущая пьянящего эффекта. Заметил переглядывания друга и медсестры, поэтому поспешил их оставить.

– Дэн? – окликнул он меня, когда я был в дверях. – Спасибо, что не бросил и приехал.

Я криво улыбнулся.

– Ты мой друг. Разве ты не поступил бы так же?

Я вызвал такси и назвал адрес своего нового дома. Меня манил тайник, но я решил сначала осмотреться.

Старый особняк встретил темными окнами. Я вошел, включил свет с опаской, словно боясь, что здесь меня ждет ватиканский служитель или рыжая непонятно кто. Но дом был пуст и мрачно-недоволен своим новым владельцем. Свет тускло мигал, в углах гостевой залы собирались злые тени, заставляя мою кожу покрываться мурашками. Наверху скрипела от ветра крыша. Особняк, словно живой, тяжело, по-старчески вздыхал. Я провел ладонью по шероховатой стене: если хочу здесь жить, то придется провести отопление. После первой ночи в гостиной я проснулся замерзшим. Единственный камин в гостевой зале зимой не спасет.

– Так! – громко рыкнул я дому, словно тот мог понять. – Прекращай пугать и отталкивать, или продам тебя к чертовой матери! Будешь служить музеем. – И мстительно добавил: – Каждый день по тебе будут лазить сотни любопытных туристов, шуметь, топать, сверкать вспышками и действовать на нервы. Хочешь?

Мой вопрос остался без ответа, но свет в прихожей засиял ярче, разгоняя тени, а скрипы тут же прекратились.

После всего, что произошло за вечер, я ощущал себя другим. Словно те события разделили мою жизнь на «до» и «после». Казалось, прежний я остался лежать лужей содержимого желудка на земле возле склада.