Дахштайн
Шрифт:
Я затормозил возле огромного стенда с картой и информацией о ближайших городах. Массив Дахштайн являлся высокогорным плато и располагался на территории трех австрийских регионов: Верхней Австрии, Штирии и Зальцбурга. Самые высокие пики находились на территории Штирии, здесь же и скрывался у всех на виду демонический отель. Мне хотелось доехать до Гальштата – разрекламированного австрийского городка. Для этого нужно было обогнуть гору с ледником, так как он ютился с противоположной стороны, что я и сделал.
«Мустанг» довольно урчал, беспрекословно слушаясь моих рук. За час езды я достиг Гальштата. Припарковался и побрел к воде. Хальштаттерзее блестело, словно зеркало, кем-то оставленное лежать у подножья гор. В воздухе витал запах свежести и форели на гриле, что готовили в ресторанах на
Туристы делали селфи на закате. Зря я стал обращать внимание на людей. Смотря на их лица, видел пятна, у кого-то одиночные, у кого-то слабые, но многочисленные, будто веснушки. Я был, как слепой, который, наконец, обрел зрение, но лучше бы и дальше ходил во тьме. Поверить, что в стольких людях сидит зло, оказалось тяжело, но я видел их и понимал, что у отеля «Дахштайн» никогда не переведутся постояльцы.
Снова нестерпимо зачесалась печать. Зуд был слишком сильным. Я с трудом удержался, чтобы не разодрать кожу в кровь. Хотя нет, не сдержался. Под ногтями остались кровяные полоски. Просидев на берегу около часа, я вернулся. Печать горела огнем, а в голове созрела порция вопросов, ответы на которые я хотел вытрясти из Лилит. Проехал табличку с надписью Willkommen am Dachstein [41] и повернул к отелю.
41
Willkommen am Dachstein. (нем.) – Добро пожаловать в Дахштайн.
Встретил управляющую в гараже. Рыжая нервно мерила шагами помещение. Первым побуждением было сказать спасибо за автомобиль, но я вспомнил, что демоны, скорее всего, так не делают.
– Хорошая машина, – бросил я, выбираясь из «Мустанга» и вешая ключи на место.
– Сегодня ночью тебе нужно спуститься в шахты. Одному. Повелитель будет ждать, – она удивила меня натянутым тоном, заставляя подойти ближе.
Лилит сцепила пальцы в замок, брови были нахмурены, в углах губ собрались мрачные складки. Странно, что девушку беспокоил мой спуск в шахты, возможно, у нее был другой повод, никак не связанный со мной.
– Ладно, – легко согласился я, пожав плечами.
– Покажи печать.
Я машинально потянулся к коже и потрогал. Воспаление спало, и символ едва прощупывался.
– Нет. С ней все хорошо. Зажила и не зудит, – соврал я, пятясь к выходу. – Мне нужно в душ.
В ванной комнате кое-как настроив зеркала так, чтобы видеть свой профиль, я зачесал волосы, стараясь рассмотреть печать. Она почти исчезла, лишь тонкими полосками напоминая, что вообще была.
– Черт!
Резко выдохнул и откашлялся. Почему проклятая печать начала пропадать, хотя сегодня я убил человека?! Зажмурившись, прикусил щеку изнутри, чтобы не поддаться панике. Требовалось что-то предпринять.
Перевернув все ящики в душевой, я нашел маникюрные ножницы и острыми кончиками принялся аккуратно, шрамируя кожу, наводить символ. Двойной крест с вьющейся у основания бесконечностью.
Глава 15
Fas est et ab hoste doceri.
Поучиться не грех и у врага.
Ночь наступила довольно быстро. Пока не понял, что должен идти вниз, я сидел, уставившись в окно на затянутые туманом вершины и огни домов внизу в долине.
Я, никогда не веривший ни в Бога, ни в Дьявола, с трудом принимал тот факт, что все происходящее – правда. Реальна Лилит, демоница, которая
Мистер Рот, вампир, непонятно как затесавшийся в штат отеля, но не особо подчиняющийся его владельцам.
Кто тогда я? Безвольная марионетка? Слуга со сверхъестественной силой? Ответа пока не знал, но мне нравилось чувствовать себя другим.
Я осознавал, что творю нечто ужасное, но не мог не делать этого. Какая-то часть меня нашептывала, что все нормально, что так должно быть. Мое состояние нельзя назвать трансом или гипнозом, но пока Лилит приказывала – я с удовольствием исполнял, в то же время противясь подчинению.
Выйдя в коридор, вспомнил, как в первую ночь в отеле, услышал крики и увидел раскуроченную грудь постояльца из номера напротив. Больше мужчина так и не показался, хотя ключей от его двери на ресепшене не было. Подумав, что несколько минут, которые потрачу на расследование, погоды не сделают, я приблизился к номеру.
Толкнул дверь, которая, как и предполагал, была не заперта. В темноте я видел почти так же хорошо, как и при свете, поэтому стал рассматривать номер, казавшийся пустым. Тишина когтистой рукой сдавливала легкие. В помещении, оформленном в духе девятнадцатого века, никто не жил. Я ощутил тонкий запах пыли и старой мебели. Стены, оклеенные обоями с золотистыми вензелями, выглядели гротескно. Кровать, секретер, журнальный столик и шкаф – вся обстановка. Я недоуменно пожал плечами и развернулся к двери. Из глубины комнаты послышалось тихое царапанье. Мой слух улавливал глухое шуршание и поскрипывание. Такой звук бывает, если провести ногтями по бумаге. Я всматривался в угол возле кровати, откуда доносился скребущий шорох. Сделал шаг, другой, и звук усилился. Да, я не испытывал страха, лишь любопытство, но то, что увидели мои глаза, заставило вздрогнуть от неожиданности. Сначала лица. Затем под обоями проступили человеческие тела. Десятки тел. Они толкались во флизелиновую [42] бумагу, словно зародыш в материнскую мембрану. Тела тянули руки ко мне. Казалось, еще мгновение, и они проткнут обои насквозь, получив свободу. Их царапанье нервировало.
42
Обои на флизелиновой основе. Флизелин (нем. Vlieseline) – это волокнистый нетканый материал, основу которого составляет целлюлоза в смеси с текстильным волокном и полимерным связующим.
Я попятился. Почувствовал запах сигарет. Повернул голову. Мистер Функ, задумчиво смотря на копошащиеся тела в стене, стоял рядом, но словно меня не видел. Его грудная клетка была раскурочена, как у мужчины, которого я встретил в первую ночь здесь. Из груди вился дым. Что за бред? Значит, тогда я видел Функа, просто более молодую версию?
Вернувшись к лифту, вдавил медную кнопку, и двери разъехались, словно пасть огромного железного монстра. В блестящей хромированной кабине слабо светила лампа, будто бы из нее выпили весь свет, как мистер Рот кровь из постояльца третьего номера. На одной из сторон крепилось винтажное зеркало, вызывая легкий диссонанс. Лифт выглядел ультрасовременным, а гладь в отреставрированной оправе слишком старинной. Контраст на контрасте.
Я стоял боком к отражению. Никогда не любил зеркала, но по какой-то причине посмотрел на себя. Я еще менялся. Лицо утратило явную угловатость. Проступили хищные черты: внешний угол глаз приподнялся, зрачки стали больше. На щеках проступили тени, словно меня специально гримировали на роль демона в фильме. Руки налились мускулами, как и торс. Это был я и не я одновременно. Пальцы потянулись к пуговицам на пиджаке, застегивая тот наглухо, чтобы не вызвать недовольство «большого босса».
Лифт остановился на минус втором этаже, и я, засунув руки в карманы брюк, двинулся к тому месту, где мы с Вильгельмом оставили уже бывших постояльцев. Две наши жертвы так и лежали в нише, но выглядели, словно умерли месяцы назад. В нос заполз резкий, сладковатый, до отказа приторный запах разложения. Рядом с трупами Фера Люция я не обнаружил, поэтому двинулся дальше. Завернул за угол коридора шахты и тут же врезался в него.