Дахут, дочь короля

Андерсон Пол Уильям

Нахмурясь, Сорен в раздумье подергивал бороду. Отважилась Ланарвилис.

— А он когда-нибудь сможет возглавить морские силы, способные действовать против наших? Что у скоттов есть в наличии, кожаные лодки да несколько галер? Где их дисциплина, где согласованные команды?

Грациллоний вздохнул.

— Дорогая, — обратился он к ней и увидел, что она едва заметно вздрогнула, — ты, как и слишком многие люди, склонна полагать, что раз варвары не сведущи во многих вещах, о которых знаем мы, значит они тупые. Ниалл своего шанса не упустит. Я заранее знать не могу, что он придумает; но будет лучше, если он забудет о нас. Этим летом я отправлю своего человека Руфиния обратно в Ибернию.

Он должен будет разнюхать как можно больше из того, что там происходит; а ведь вы знаете, какой он хитрый. Надеюсь, вы оба понимаете, что это относится к темам, о которых лучше молчать. Она кивнула.

— Да, — неохотно согласился Сорен. — Но ты так и не объяснил, зачем Ису понадобится большая эскадра, если одну мы должны отдать Риму.

Грациллоний затаил дыхание.

— То, что мне придется вам сказать, с течением времени станет известно всем, — сказал он. — Однако для нас может быть уже слишком поздно. Ко мне попали сведения, которые все еще должны быть государственной тайной. Если мы повлияем на события, то должны будем сделать вид, что действуем по собственной инициативе. Иначе мои источники отсекутся, а вместе с ними и некоторые головы.

Сорен бросил на него пронзительный взгляд:

— Апулей Верон?

— Среди прочих. Он очень желает заполучить Ис. Я могу надеяться на ваше молчание?

Сорен колебался один миг.

— Да.

А Ланарвилис ответила:

— Ты ведь знаешь, что мне можно доверять. Король сделал еще один большой глоток, а потом крепко сжал кубок, словно это был край обрыва, и сказал:

— Отлично. Мир между Стилихоном и Алариком — это всего лишь лоскутное одеяло. Он не может тянуться бесконечно. Стилихон заключил соглашение из необходимости. В Африке назревают неприятности, и он должен как можно лучше защитить свои тыл, пока пытается решить там свои дела. В Британии командующий завершает кампанию не потому, что епархия получена, а потому, что на юге ему нужны войска. Они нужны ему для обороны от Восточной империи так же, как и от любых варваров. Тем временем Аларик со своим родом ждет только момента, когда он узнает, какой из двух Римов ему атаковать в первую очередь. Стилихон отдает себе в этом отчет. Он рассчитывает, что в ближайшие несколько лет призовет с границ еще больше солдат. В частности, Британия может лишиться союзников

— Ты уверен? — Прошептала потрясенная Ланарвилис.

Грациллоний резко кивнул.

— То, что я вам сейчас рассказал, в принципе, было бы довольно просто понять, если б вы немного поразмыслили над ситуацией. Такие моменты, как африканский вопрос или ожидание переправки легионеров, — все скрыто в письмах к высшим должностным лицам. Стоящие ниже умудряются их прочесть и ради собственной безопасности пускают словечко по ими же сплетенной сети. Двое или трое передали их слова мне. Хотя, в общем-то, неужели это такая неожиданность? Разве это не примерно то, чего мы для себя ожидали?

Королева вздрогнула. Сорен сморщился. Грациллоний продолжал:

— Будьте же вы дальновиднее в интересах наших детей и внуков. Если Рим падет, скотты и саксы хлынут в Британию, франки со своим родом в Галлию. Они расплодятся, как тараканы. А тут Арморика, малонаселенная и незащищенная. Сколько Ис протянет в одиночку на заброшенной оконечности полуострова?

В комнате воцарилось безмолвие. В окне сгущалась ночь. Пламя на свечах оплывало.

Наконец, склонив голову, Ланарвилис пробормотала:

— Твое слово непреклонно. Я посмотрю, какие у тебя там документы, но — да, пожалуй, надо подумать, как мне завтра изменить позицию.

И тут Сорен ударил по подлокотнику стула:

— Но ведь ты отдаешь Риму корабли! — воскликнул он, — Риму!

— Как

же нам тогда их вообще построить? — Усталым голосом ответил Грациллоний. — У меня есть еще одно тайное предупреждение. Император-ребенок Гонорий жаждет каким-то образом отстоять свои права. Его опекун Стилихон желает ему угодить, если соглашение будет такое, какое позволит Рим. На самом деле Стилихон был бы рад любому движению, которое свяжет Запад, Восток, а также варваров. Подавить восстание в Исе было бы легче, чем изгнать языческих варваров в Корвилоне. Нет, мы не должны давать никаких оснований нас обвинять. А также быть слишком нужными Риму, чтобы не стать для него жертвенными животными.

Сорен выругался. Сразу после ужина он ушел.

— Мы достаточно поговорили, — сказал он, — лучше пойду домой.

Грациллоний метнул на него взгляд. Король своевременно отправил посланника сообщить жене Сорена, что его в этот вечер не будет.

— Я хочу… всем этим заняться, — продолжил Картаги и сердито добавил: — Я отвечаю за свои слова. Завтра я уговорю Совет внимательно рассмотреть твое предложение, изучить пути и средства. Но мне необходимо подобрать формулировки, тем более после той позиции, что я занял сегодня, да ведь? К тому же не забывай, что я еще не уверен в твоей правоте, но одно я знаю точно: не верю, что нам необходимо все, чего ты добиваешься. И все же доброй ночи, Граллон.

Он взял Ланарвилис за руку и чуть склонился.

— Доброго тебе отдыха, госпожа, — тихо проговорил он. Выпустив руку, он быстро заковылял к выходу по мозаичному полу атрия. Слуга поспешил открыть и кликнул мальчика, чтобы тот осветил уходящему дорогу…

— Приятных тебе сновидений, Сорен, — вздохнула ему вслед Ланарвилис.

«Плодотворные это были часы, — подумал Грациллоний, — а в завершение мирная трапеза». Он почти добился согласия, на которое рассчитывал. Дальше будут другие маневры, торги, компромиссы… В результате он мог получить лишь половину того, о чем просил, вот почему и просил так много… Может случиться так, что работа начнется вообще через год, поэтому он и говорит об этом так рано… «Да, — подумал он, — время сделало из грубоватого солдата истинного политика». И вдруг осознал, что думает на исанском языке.

Его пристальный взгляд вернулся к Ланарвилис. Он еще раз отметил: к ней время было менее благосклонно. Но она была и старше его на дюжину лет…

— Ты тоже хочешь уйти? — обронил он в тишину, которая показалась ему затянувшейся. — Я вызову охрану…

— Ты устал? — прозвучало в ответ.

— Нет. Все равно не высплюсь. Если у тебя есть еще желание поговорить, то я… я всегда ценил твой совет, Ланарвилис.

— Независимо от того, согласна я с тобой, или нет?

— Особенно когда не согласна. А то как же я буду учиться?

Она едва улыбнулась.

— Это говорит наш Грациллоний? Его не свернешь с выбранного пути. — Она потерла бровь. — Здесь внутри тепло. Может, выйдем, пройдемся недалеко?

Он понял. Она сильно потела, хотя и не обнаруживала других симптомов: перепадов настроения, судорог; движения становились неуверенными. Богиня вела ее к последним женским перекресткам.

— Конечно. К счастью, погода хорошая.

Они бок о бок пошли вперед. Сорену и впрямь не нужен был фонарь, светила полная луна. Если это совпадало с ее четвертью, король на законных основаниях уклонялся от ежемесячного пребывания в Лесу. На тропинки падал яркий серебристый свет, они петляли меж изгородей, подстриженных деревьев, клумб и беседок в обнесенном стеной саду. В это время года он был уже почти нагим; сучья и веточки отбрасывали путаницу теней. Воздух неподвижный, с морозцем. Под ногами мягко хрустели опавшие листья.