Даламар Темный
Шрифт:
— Но вот что интересно — почему на гобелене мы не видим Звёздную Башню, а только те, которые представляют остальные Дома?
Ралан скривил губы и нахмурился, размышляя. История никогда не была его любимым предметом.
— Я припоминаю, мой отец как-то сказал мне, что это потому, что Сильванос сам был нашей Башней, нашей Башней силы, нашей Звёздной Башней. — Он пожал плечами — Или он говорил, что гобелен соткали в то время, когда Башня ещё не была построена? Ах, ну, в общем, я не помню. И тот и другой вариант годятся для истории.
Теллин улыбнулся, соглашаясь, что сделал бы любой на его месте. Ралан был хорошим хозяином, хорошим
Ралан наполнил бокалы вином из хрустального графина, для себя и для гостя. Теллин принял вино, глядя на Ралана, который пребывал теперь в более хорошем настроении. Теллин принялся собирать своё мужество. В кармане его одежды лежал маленький подарок, молитвенный свиток. Где-то в этом доме сейчас была Леди Линнта, сестра Ралана. Возможно в данный момент она напряженно всматривалась в окно и её серебристые волосы имели тот же цвет, что и падающий дождь, а её глаза были серыми, как штормовое небо. Возможно теперь она подняла свою прекрасную руку, чтобы начертить бессмысленный рисунок на оконном стекле, запотевшем от её сладкого дыхания. Они знали друг друга с детства, когда Линнта прибыла для поклонения в Храм Эли и Теллин был мальчиком, задающимся вопросом, как близко его судьба будет привязана к тому же самому храму. Когда они вошли в пору юности, они уже не входили в один и тот же круг. Как они могли? Теллин жил в своих книгах, а Линнта была дочерью Дома, самый строгий принцип которого запретил смешивание крови Создателей Крон с кем-либо из любого другого Дома, даже из Королевского Дома. Это была волшебная родословная, которую оберегали целые поколения, дар земли, который не мог разделить ни один посторонний эльф.
И всё же… и всё же он не забыл Линнту, её дымчатые глаза, её серебристые волосы. Он не забыл, как улыбка кривила её губы и звуки её голоса. Линнта всё ещё жила в семье дома, в поместье вне города и хотя её родители были мертвы вот уже пять лет, она оставалась не замужем. Этим вопросом, конечно, теперь занимался её брат, но Теллин не слышал слухов, что намечается бракосочетание. На что он надеялся? На то, что показал бы старую формулу, странные и прекрасные слова из другого времени, и сказал бы Ралану. — Я хотел бы взять вашу сестру в жены, мой господин, и я полагаю, что вы дадите мне своё согласие и благословите мой брак с нею? — Предполагает ли он в своих диких мечтах, что Ралан внезапно пересмотрел бы традиции своего Дома, или Линнта сама сделает это? Да, он надеется на это. Надежда была слаба, но другого ему ничего не оставалось.
Снаружи шторм удвоил свои усилия. Дождь палил как крошечные серебряные копья. Мимо окна прошёл слуга, голова низко опущена, тёмные волосы контрастно выделяются на бледном лице. Он был похож на того, которого Теллин видел на кухне вместе с дворецким Ралана. И он не выглядел счастливым.
— Итак — сказал Ралан, улыбаясь. — Скажите мне, чем я могу вам помочь,
Они не были старыми друзьями, хозяин этого дома и Теллин Виндглиммер, но они были давними знакомыми. За эти годы они развили легкие отношения, не слишком глубокие, но определенного понимания они достигли. Ралану нравилось полировать свою гордость актами благотворительности, а Теллину понравилось принимать её от имени Храма Эли.
— Дары храму пока что не требуются — сказал Теллин. Он откашлялся. Внезапная сухость в горле заставила его выпить ещё один глоток вина.
— Не требуются? Хорошо, хорошо. Но слуги уже отложили одежду для бедных для храма с прошлого раза, когда луны были полны. Что же я буду делать со всем этим?
Теллин неловко потоптался на месте, затем сказал:
— Хорошо, конечно я с удовольствием возьму то, что вы предлагаете, господин, но…
Лорд Ралан поднял бровь.
— Но вы приехали, чтобы попросить совсем не это?
Теллин вытащил небольшой свиток из кармана. Свет камина вспыхнул на серебряных кнопках защелки.
— Это… я сделал это… Я имею в виду, я принес это… как подарок.
— Подарок для меня? — Ралан потянулся было к свитку рукой, но внезапно замер, видя как беспокойно изменилось лицо гостя — Ах, не для меня. Для кого тогда?
— Э-э-э… для вашей сестры. — Теллин вздохнул и подался вперед. — Я помню, что Леди Линнта обычно очень любила Гимн Рассвета. Когда она была девочкой, она его пела и её голос выделялся из всех во время утренних служб. И я думал… ну, в общем… я услышал, что она здесь. Я думал…
Выражение лица Ралана холодело с каждым словом.
— Вы думали, что подарите это ей.
Он протянул руку снова. Теллин отдал ему свиток.
— Это ведь ваша работа, не так ли? — Ралан раскрыл защелку и свет от камина побежал по серебру. Он расстегнул свиток и раскрутил несколько дюймов, чтобы посмотреть в свете от камина на текст молитвы, написанной зелеными чернилами. Лист пергамента был тщательно осыпан алмазной пылю прежде, чем чернила смогли высохнуть и крошечные осколки алмаза порезали пальцы Теллина когда он работал. Ралан спокойным взглядом просматривал свиток. В его выражении лица не было и намека на неудовольствие, но и на расположение тоже.
— Это — то, чем вы занимаетесь в Храме, когда не заняты выпрашиванием милостыни?
— Ну, этим я занимаюсь изредка. В основном я всего лишь хранитель архивов.
Ралан аккуратно отложил свиток на стол возле своего стула.
— Я скажу Линнте, что это — подарок от старого друга. — Он подчеркнул эти два слова с большим нажимом. Старый друг, сказал его тон, а не потенциальный жених. Эльфы Дома Создатели крон не женились и не выходили замуж ни за кого вне их клана. Они не будут растворять ни в чьей крови особенности своего рода, даже если чье-то сердце будет под угрозой.
— Она будет счастлива получить это и знать, что вы её помните.
— Я ценю это, — сказал Теллин. — Спасибо.
Ралан хотел что-то сказать, затем передумал и нахмурился.
— Теллин, я хотел бы попросить вас о помощи.
Теллин кивнул.
— Несомненно. Я буду счастлив помочь. Скажите мне как.
— Есть один слуга, о котором мой дворецкий недавно… гм, разговаривал со мной. Мальчишка плохо работает и я думал послать его назад к Тревалору, но это означает, что мне нужно будет написать письмо, объясняя проблему, или, что ещё хуже, придется посетить Тревалора лично, объясняться и приносить извинения.