Далекие близкие звезды (Дбз)

Прядильщик Артур Иванович

Олег помолчал, пережидая приступ сильной боли теперь уже в правом плече. Наконец, спросил:

– Может, обойдется?

Мисаки, как всегда, прекрасно поняла, что он имел в виду:

– Не-а... Необученный сенс-пилот. Это и на своей территории - нонсенс. А уж на чужой... Так что никто не позволит мне тут оставаться - ни наши, ни ваши.

Мисаки помолчала. Олег и сам все прекрасно понимал.

– Будешь по мне скучать, Олег?

– Что? Я? Смеешься!
– Возмутился Олег.
– С чего мне скучать! Да такой красавец, как я...

Но, как всегда, Мисаки он обмануть не смог.

– Бака!
– Хмыкнула Мисаки.
–

Приятно с тобой было. Но я тоже сильно скучать не буду. Хотя полноценную тебе замену придется поискать. Впрочем, у тебя с этим тоже будут проблемы - в постели я была хороша-а-а!

Несмотря на боль, Олег почувствовал, как жар заливает лицо, находящееся над поверхностью геля. Он даже закашлялся.

– Краснеешь, будто девственник! Странно, я у тебя совершенно точно не была первой! Может быть, была второй? А первой у тебя была какая-нибудь опытная женщина, старше тебя раза в два. Угадала, да?

– Вот что меня в тебе всегда подкупало, Ми-тян, так это беспардонность, помноженная на отсутствие комплексов, доходящая до бесстыдства и асоциальности!
– Выдавил из себя все еще красный, как рак, Олег.

– Я такая!
– Весело оскалилась Мисаки.
– Умеешь ты... классифицировать!

А Олег внезапно понял и мысленно обозвал себя бесчувственным пеньком:

– Больно, Ми-тян?

– Терпимо.
– Сквозь зубы.
– Женщины вообще выносливее мужчин. Боль во время родов убьет любого мужика. Если б вы еще рожать умели...

Олег остро (с какой-то даже ненавистью) пожалел, что не может вытащить руку из кокона... И корпус его кокна со стороны Мисаки затрещал, образовалась шишка-вздутие и разбежалась паутинка трещин.

– Эй-эй! Держи себя в руках, мечник-сан!
– Несмотря на боль, Мисаки весело рассмеялась.

– Что-нибудь помнишь? Из вчерашнего.

– А чего тут помнить-то? Мне же запись прокрутили, чтобы отвлечь! Было круто! Правда, ни черта меня отвлечь не смогли. А вот если предположить, что и отец с этой записью ознакомился... ничего удивительного, что он принял решение о моем срочном возвращении. А если запись видела дражайшая матушка... то папеньке кирдык - хаха-уэ никогда не упускала случая опровергнуть слухи о своей якобы хладнокровности. На редкость упорные слухи, кстати. Так что папеньку ждет театрализованное представление в матушкином исполнении...

М-да, если японцы называют своего соотечественника хладнокровным, то на такого стоит взглянуть... Матушка Мисаки должна быть исключительной женщиной! Хотя, нет... "взглянуть" - это он по глупости, по глупости...

– А мне ничего не крутили.
– Посетовал Олег.

– А кто ты такой, чтоб тебе что-то крутить?
– Процедила Мисаки.

Но Олег не обиделся - успел увидеть, как идеальное лицо подруги в этот момент исказилось быстрой судорогой нестерпимой боли.

– Это если я буду чем-то недовольна - до международного скандала дойдет.
– Чуть отдышавшись, добавила она.
– А ты можешь возмущаться сколько душе угодно - возмущение индейцев шерифов не еб... не волнует.

– Да уж..., - Только не молчать! Только не молчать!
– Мы, индейцы, такие - любим повозмущаться согласно немереной широте души.

– Ты должен помнить, как пропустил от меня нижнюю подсечку. Ты разозлился и размазался. А я разозлилась и размазалась чуть позже...

+++

–

Приказывайте, моя химэ! Все, что угодно!

Куросаки в лучших рыцарских традициях преклонил колено пред коконом Мисаки, держался за драгоценную ручку (верхние кожухи коконов наконец-то были сняты) и время от времени одаривал медкокон Олега злобным взглядом. Олег же равнодушно отвернулся в сторону окна - дело шло к ужину, кроны деревьев окрашивались алым. Интересно, что будет на ужин? Какая-нибудь жиденькая безвкусная размазня, как на обед, под предлогом их слабости и травмированности?

– По силам ли тебе это будет, Куросаки-кун?
– Умирающим лебедем простонала Мисаки.

– Да, моя химэ!
– Истово засверкал глазами молодой самурай.

– Все, что угодно?
– Слабым голосом.

– Да!

– Все-все-все?
– Чуть не захныкала Ишики.

"Бедняга, - Посочувствовал Олег... подчиненному Мисаки.
– Вот так нас и водят вокруг пальца".

Уже почти не болело, и дроиды спрятали куда-то в корпус свои излучатели. Теперь они стройными белыми столбиками возвышались у изголовий коконов - активированные, разумеется... на всякий случай. Но "нулевая готовность" - когда они свои манипуляторы, как настороженные ковбои, держали у рукоятей сменных инструментов - уже была отменена.

Кое-где еще противно ныло, тянуло, постреливало и постукивало. Неудивительно: сначала они травмировали себе все связки и мышцы, до которых только смогли дотянуться, потом выбили суставы... и сами себе, и противнику... потом по ним прошлись парализующим излучением из пяти стволов - а это гарантированный, хоть и непродолжительный, резонанс - все это усугубилось сильнейшим истощением от перенапряжения, интоксикацией, а затем - истощением после серии сложных операций. Так что это противное нытье - ничто по сравнению с тем, что было вчера и позавчера... И им еще повезло, что после активации способностей "сенсориков" они потеряли сознание и "прошляпили" первые, самые торопливые и топорные операции!

Ну и - как же без него!
– знаменитое "сенс-похмелье".

Ах, да... коконы. Ну, врачи - это врачи. Перестраховщики. Разумеется, из коконов их с Ишики не выпустили: "на всякий случай", "мало ли", "хуже не будет". Верхние кожухи сняли... и то, только для того, чтобы успокоить разбушевавшуюся принцессу. После перечисления одним из прибывших светил-врачей всех повреждений, с которыми они сюда попали, даже она, неуступчивая и своевольная принцесса клана, (которую многие ошибочно считали взболомошенной самодуркой) милостиво согласилась с необходимостью поваляться в физиологическом геле. Еще, как минимум, пару недель. Девушка даже не стала обращать внимания на снисходительный тон и непростительное "детишки".

Консилиум врачей собрался утром. По старинке, лично. Семь солидных корифеев. Четверых Олег знал... не лично, разумеется - видел их на иллюстрациях в нескольких популярных книгах по нейро-управлению. За каждым - один-два ассистента. О некоторой щекотливости момента и о политической подоплеке вопроса свидетельствовало то, что трое из семи "светил" являлись "эльфами". Насколько понял Олег, "эльфы" преподавали в каких-то российских учебных заведениях на Угличе - потому и смогли так быстро прибыть. Но являлись подданными Светозарного, разумеется. Что, наверняка, и было одним из главных условий их присутствия здесь.