Далекие близкие звезды
Шрифт:
– Здесь массировать, господин?
Резко укололо чувство опасности. А голосок-то у тебя напряженный. Не научили тебя еще, деточка, управлять эмоциями во имя защиты интересов клана. Олег почувствовал, как поползло полотенце с бедер.
– Попробуй, сестричка, - Голосом змея-искусителя промурлыкал Олег.
– Сначала ты вылетишь из этой комнаты. Я выброшу тебя отсюда за уши. Да, именно за уши. Потом я выйду следом... Только сначала оденусь... А может и не стану одеваться. И это будет последним днем существования вашего гребанного клана. Я вырежу Окаджима
Голос его был тих и ласков. Но столько было в нем сжатой в пружину ненависти и жажды тотального уничтожения, что девчушка отшатнулась к двери и спряталась за спину стоявшей там Изуми. Кстати, опасность резким сквозняком шла именно от нее, от Изуми.
– Кхм...
– Кажется, впервые острая на язык Изуми не знала, что сказать.
Впрочем, Олегу больше слов сказала ее поза и положение рук: тело чуть наклонено вперед, готовое сорваться в глубокий выпад, левая рука охватывает горловину ножен и большой палец упирается в шестигранную гарду - цубу, готовясь вытолкнуть меч из тесных объятий ножен, где его уже подхватит правая свободная рука, замершая сейчас в нескольких сантиметрах над рукоятью...
Говорят, в древней Японии, чтобы спровоцировать нападение другого самурая, можно было не хвататься за рукоять меча - достаточно было вот так упереться большим пальцем левой руки в цубу. После этого любой здравомыслящий оппонент понимал, что счет пошел на мгновения и сейчас его начнут убивать - потому что из такого вот положения смертоносный росчерк по горлу мог последовать незамедлительно.
Кажется, его готовились располовинить в случае непредвиденного течения "массажа".
– Это была проверка, насколько я вас понял...
– Определил очевидное Олег.
– Прежде, чем я решу - пользоваться ли дальше своеобразным гостеприимством вашего гребанного клана, хочу уточнить... На##я? Или, если выражаться культурно, понятным вам языком, какого х## вы, мудозвоны ушастые, смеете устраивать подобные проверки в моем отношении? Какого ляда вы, мутанты лупоглазые, смеете подозревать меня, офицера Императорского Флота, в склонности к педофилии? Кто из ваших сумасшедших богов позволили вам, дегенераты генетические, лепреконы недоделанные, кролики затраханные, втравливать в свои игры несовершеннолетнюю девочку...
Олег сам не помнил, как оказался на ногах посреди массажного кабинета. Он не помнил, как и почему кушетка отлетела куда-то к окну. Он не помнил и не обратил внимание на то, что полотенце с "здесь массировать" куда-то потерялось. Он только чувствовал, что глаза начинает застилать мутно-красная пелена вот-вот готового сорваться с тормозов боевого транса.
Изуми была не просто бледна, ее смуглая кожа побелела с отливом в синеву. "Экстренная отмена входа в боевой транс, - Автоматически определил Олег.
– Откат будет - мама не горюй! Как и у меня, наверно..." Из прокушенной губы тоненькой струйкой сочилась кровь. Она оставила в покое свою катану и стояла перед Олегом на вытяжку по стойке смирно. Из-за ее спины в ужасе выглядывала девочка-массажистка, которая впервые увидела, как мурлыканье переходит в низкое утробное рычание разъяренного хищника и... и это
Изуми решилась. Меч в ножнах судорожным движением извлечен из-за оби, перехвачен за середину и рукоятью вперед протянут Олегу. Сама Изуми оказалась на коленях.
– Олег-сан! Клан Окаджима не имеет к произошедшему никакого отношения! Это целиком моя вина! Олег-сан... Мой поступок непростителен! Я... Я...
Олег не успел остановить Изуми. Все-таки она тоже была сенс-пилотом с реакцией бешенного хорька. Неуловимым движением она вдруг обнажила шинкен, схватилась за бритвенно-острое лезвие, не обращая внимания на брызнувшую из-под пальцев кровь, и вонзила острие себе в бок, приготовившись сделать стандартный L-образный разрез сеппуку.
Дальнейшему помешал Олег. Резким сдвоенным ударом в плечи он сбросил с меча ослабевшие от болевого шока руки девушки, схватился за окровавленные кисти, сбил с коленей и перевернул на спину, уперся в грудь ногой, продолжая фиксировать руки...
Некрасиво и неэстетично? А что делать? Пытаться лишить Изуми сознания было бы с его стороны глупо - она все-таки тоже сенс-пилот и такая попытка приведет к автоматическому вхождению в транс. А уж в сочетании с болевым шоком - это будет боевой транс со всеми вытекающими.
Олег поднял глаза на "массажистку":
– Сестричка, у вас тут должна быть какая-нибудь оперативная служба для подобных случаев.
Девчушка серьезно кивнула:
– Уже вызвала, - И стала удивлять Олега дальше.
– Держите пациента крепче, Олег-сан.
Лицо "массажистки" застыло профессионально-равнодушной маской. На небольшом столике, смахнув тюбики, баночки, пульверизаторы и тряпочки, материализовалась аптечка-чемоданчик. Щелк! На столе уже стоят какие-то препараты. Короткими экономными без капли суеты и дрожания движениями девушка зарядила несколько инъекторов.
– Не вздумай лишать ее сознания - она сенс!
– Предупредил он проформы ради (Судя по всему, предупреждение было лишним - очень уж действия девочки в этой экстремальной ситуации были профессиональны)
– Знаю.
– Спокойное.
– Олег... Олег...
– Голос Изуми.
– Запомни! Это не клан! Клан тут не при делах! Это моя глупая шутка! Не смей ничего делать клану! Я отвечу! Хрена с два они меня удержат! Я отвечу!
"Я отвечу!"... Вот оно что... Отличный, веками зарекомендовавший себя национальный способ ухода от ответственности. Ну, нет!
– Ты нанесла мне тяжкое оскорбление. Так?
– Хай.
– Тихое покорное.
Массажистка тем временем быстрым точным взмахом короткого клинка, извлеченного откуда-то из-под передника, разрезала на Изуми куртку. Сноровисто обколола место вокруг торчащего из живота клинка, сделал укол под левую грудь, добавила два укола в шею.
– Согласно вашим законам, если ты считаешь меня равным себе (а твой поступок говорит именно об этом), твоя жизнь принадлежит мне и я могу делать с ней, что захочу. Так?