Далекие горизонты (сборник)
Шрифт:
– То, что мы видели, трудно назвать непротивлением, - раздраженно ответила Хельва.
– Они просто дали природе планеты действовать по ее вкусу. Ты должен знать, что где-то в глубине этики здешней религии наверняка имеется шиболет [19] запрета на убийство.
– Ха! Никогда не считал кольнари людьми, - ответил Ниал.
– А кроме того, даже отпетые фанатики имеют не меньше прав на защиту своей жизни, чем любые другие формы жизни.
– А они ничего и не делали. Делала сама планета. Вот в чем вся прелесть того, что произошло.
19
Слово,
– Примеч. пер.
– Ах как это верно!
– Голос Ниала вдруг приобрел явный оттенок ханжества.
– Блаженны кроткие, ибо унаследуют они царство Божие на Земле… или в данном случае - на Равеле. Прекрасный поступок, леди, просто прекрасный!
– И он бесшумно зааплодировал.
– Будем же и дальше совершенствовать наши достоинства. Вернее - ваши.
– Я уверена, что в результате они были уверены заранее, но для верности наблюдали за ним, - сказала Хельва и тут же включила бортовую систему дальнего наблюдения. На экране появилась небольшая стая птиц, круживших над недавним полем битвы. Потом они разлетелись в разные стороны, да так быстро, что даже Хельва не сумела засечь направления полета.
Когда Хельва опять села на площади, Хельвана и еще четырнадцать женщин уже поджидали ее. Все были одеты в длинные черные одеяния и черные же шапочки, туго обтягивающие головы.
– Мы пришли оплакивать Цезаря, а не восхвалять его, - процитировал Ниал.
– Убирайся отсюда, Марк Антоний, - ответила, как бы предвидя дальнейшее, Хельва.
– Иду. Иду! Не стану я присутствовать на сем печальном обряде.
– Ничего, ты обрядился достаточно для собственного, - бросила она вслед его исчезающей фигуре, а затем открыла шлюзовую дверь и выдвинула пандус.
Депутация вошла. Каждая из входивших отвешивала низкий поклон Хельве, пока все они наконец не расположились в гостиной. Лица женщин были серьезны и печальны, а у некоторых глаза покраснели от слез. Видимо, кое-кто из них отличался особым мягкосердечием. Но какой был смысл лить слезы по кольнари, особенно если всем присутствующим была прекрасно известна их вероятная судьба в случае победы захватчиков, Хельва при всем желании не могла понять. Впрочем, она ведь не была религиозной. Она заговорила первой, не желая утонуть в пышных славословиях и словах благодарности за свое второе, но совершенно случайное участие в их «спасении», тем более что на этот раз на ее долю выпала роль пассивного наблюдателя, а вовсе не орудия победы.
– Я должна извиниться, Хельвана, что с самого начала не доверилась вашей изобретательности и искусству. И в самом деле кроткие унаследовали эту землю.
Хельва искренне надеялась, что никто, кроме нее, не услышал приглушенного смешка, раздавшегося в коридорчике.
– Мы горько сожалеем, что нам пришлось доказывать свою неуязвимость на Равеле, - ответила тихо и печально Хельвана.
– Мы будем молиться за их отлетевшие души.
– Я искренне сомневаюсь, что кольнари обладали ими, - ответила Хельвана, и резкость ее слов вызвала среди более молодых женщин возгласы несогласия.
– С моей стороны жестоко так говорить, но мне собственными глазами довелось видеть те
Наступила неловкая пауза, во время которой верующие пытались примириться с неожиданно жесткими понятиями своего «спасителя». А Хельва продолжала в полной тишине:
– Сколько времени вам потребуется для приведения в порядок посадочного поля и дорог?
– Возможно, этого вообще не придется делать, - ответила Хельвана, обменявшись взглядом с подругами.
– У нас есть средства связи для общения с другими монастырями и нет необходимости собираться вместе в одно время. Каждая община полностью самодостаточна, так что теперь нужды в космопорте нет.
– Но ведь ваши стены будут продолжать функционировать?
Губы Хельваны тронула слабая улыбка.
– Да, - сказала она, - они необходимы, чтобы держать в узде флору Равеля.
– Но ведь растительные формы, которые обладают столь быстрым… - Хельва поколебалась, не желая огорчать мягкосердечных женщин грубым словом «размножение», - …вероятно, захотят сохранить обретенную ими свободу?
– То, что нуждается в исправлении, будет восстановлено. Это долгий и трудоемкий процесс, а у нас и без того много дел, если иметь в виду нашу каждодневную обязательную рутину, - сказала Хельвана.
Одна из ее спутниц дотронулась до рукава Хельваны.
– Да, конечно. Разумеется, мы прежде всего должны выразить тебе нашу вечную благодарность, - спокойно проговорила Хельвана.
– Мы опять у тебя в долгу, о Корабль, который поет, и снова ничем не можем отблагодарить тебя за неоценимую опеку.
– Ну а если я скажу, что лишь случайно оказалась в этих местах, ты поверишь мне?
– мягко спросила Хельва.
– Тогда мы будем надеяться, что не причинили тебе большого неудобства и не стали виновниками большого опоздания, - ответила та.
– Нет, не причинили, - сказала Хельва уже гораздо вежливее. Ей, как ни странно, вовсе не хотелось терять свою репутацию у монашек.
– Я не опоздаю к месту своего назначения.
– Поскольку на Регуле ее вообще не ждали, то лжи в этих словах не было. Теперь ей оставалось сделать еще несколько существенных заявлений.
– Я попрошу Флот отменить состояние общей боевой тревоги, о чем распорядилась раньше. Объявлю об уничтожении…
Все взволновались, но Хельвана подняла руку и возгласы недовольства тут же смолкли.
– Пусть смерть не будет частью твоего послания. Просто сообщи, что с чрезвычайным положением мы разобрались сами, - сказала Хельвана с величайшим достоинством.
– Именно так и будет сказано, - серьезно отозвалась Хельва, хотя и знала, что Флот ей все равно придется проинформировать о том, что кольнари перестали существовать полностью и навсегда.
– Если разрешите, то мне было бы спокойнее, если бы ваш спутниковый маяк был заменен. Прежний ваши незваные гости сбили с неба, так что нужна замена, дабы вас больше никто не беспокоил.
– Сама Хельва отлично понимала, что, как только судьба кольнари станет известна, никто и никогда не захочет посетить Равель.
– Могу ли я оказать вам эту помощь?