Далекие королевства
Шрифт:
Когда все мои подарки были приняты, я убрал отвергнутые, встал и показал на себя, потом за спину на моих товарищей и махнул рукой в направлении дороги, уходящей дальше. Пальцами изобразил шаги… Я просил разрешения пройти. Он хрюкнул и что-то проревел. Сверху донеслись ответные крики. Гигант поднялся, обнажив в дружеской улыбке устрашающие клыки, и показал мне, что путь свободен. Оставалось еще одно небольшое дело. Я окликнул моих друзей. Гигант встревожился, затем испугался, увидев, как на скале над нами показались Янош, Мэйн и Хебрус с луками в руках. И прежде чем гигант успел подумать, что это предательство, по моему сигналу все трое положили луки, разломили пополам стрелы и бросили их вниз. Даже мой не шибко смышленый визави понял — они могли убить его, но не стали.
Вечером Янош подошел ко мне.
— Я кое-что понял, — уныло сказал он. — Сабля не всегда лучшее средство для развязывания узлов.
Я пожал плечами, отмахиваясь — успех одного такого дела вовсе не повод быть менее осторожными. Но я действительно заметил, как Янош изменился. Я-то думал, что тот самый Янош, который сопровождал меня в моем открытии, с такой же легкостью может торговать, как и проливать кровь, но, возможно, я ошибался. Тем не менее очередной наш барьер мы преодолели без потерь.
И я по сей день горжусь, что нерушимо существует тот торговый договор, который я заключил между Ориссой и горными гигантами. Отправляющиеся через перевал караваны заботятся о том, чтобы прихватить с собой подарки, дабы не встретить на пути обвал или обломок скалы, блокирующий путь. Никто, правда, никогда не видел более одного гиганта, который мог оказаться тем, с которым я заключил договор. Но вкусы этого и его соплеменников за это время не изменились. По-прежнему они обожают конфеты, и чем слаще, тем лучше. Все остальное не представляет особого интереса для этих странных и до сих пор не изученных существ.
Три дня мы еще поднимались под облака, преодолевая этот огромный горный кряж, а затем дорога начала потихоньку, петляя, уходить вниз. И прошло еще два дня, прежде чем мы увидели, что лежит внизу. К нашему величайшему разочарованию, там нас не ждали золотые города. Вместо этого во все направления тянулись бесконечные горные ущелья и вершины. Нами овладело смятение — неужели мы отправились в поход, который будет продолжаться и продолжаться, пока мы не умрем от старости? Но мы продолжали шагать, следуя ведущей нас дороге. Решить, какой путь избрать дальше, мы могли, только оказавшись на ровной земле. А тут решать было нечего — дорога уходила в узкое ущелье. Там она пошла вдоль стремительной горной речки. Когда река вырвалась на простор, оказалось, что мы на верном пути. Тут начиналась дорога, настоящая дорога, аккуратно вырубленная в склоне горы, ровная, шириной в двадцать футов. Через каждые две лиги в скале были вырублены углубления, чтобы караван мог разбить тут ночной лагерь. Дорога шла по-прежнему вдоль реки, возвышаясь на бросок копья над уровнем воды. Иногда встречались ступени, чтобы проезжающие могли спуститься и пополнить запасы воды. Никто из нас, включая и Яноша, не слыхивал, чтобы даже в землях, считавшихся цивилизованными, проводилось такое грандиозное благоустройство в горах.
Частенько принимался идти дождь, но нависшие скалы не давали нам промокнуть, словно мы шли по крытому мосту. Мы даже пожалели, когда вышли наконец в долину, поскольку ничто нас теперь сверху не прикрывало. Впрочем, путешествие здесь, среди зеленой травы и деревьев, радовало глаз и компенсировало промокшую одежду. Теперь мы двигались по каменистой дороге, петляющей по долине. Мы обсудили, благоразумно ли с нашей стороны идти по этой дороге не скрываясь. Но выбор у нас был небогатый — по обе стороны появился лес, такой густой, настоящие джунгли. У нас недели уходили бы на то, чтобы продвигаться там невидимыми, да и треск стоял бы такой, что уж слышно бы нас было издалека.
Ночевать пришлось тоже прямо на дороге, после того как и здесь мы столкнулись с первой опасностью. До этого я приказал идущему впереди разведчику присматривать место для лагерной стоянки, и он обнаружил таковое: небольшую заманчивую низинку
А несколько часов спустя нас отыскали наблюдатели. Долина стала шире, речка уже медленно петляла у подножия зубчатых гор. Дорога стала прямой, как полет дротика, так что можно было разглядеть, что делается далеко впереди. Было жарко и тихо. В воздухе лениво стрекотали цикады. И тут впереди, там, где дорога уходила вниз, показались всадники. По сверкающим доспехам на людях и лошадях я мгновенно понял, кто это такие. Наблюдателей было, по крайней мере, двадцать, а столько мне еще видеть не доводилось. Они заметили нас до того, как мы сообразили, что хорошо бы сбежать с дороги и спрятаться. Их командир опустил копье в боевую готовность. Но мы не услыхали ожидаемого звона оружия, криков команд или цоканья копыт по дороге. Призрачный патруль бесшумной рысью устремился на нас.
— Если они собираются атаковать нас без предварительных переговоров, — заметил Янош, — то командир прикажет им перейти в галоп, когда они скроются от нас вон в том углублении на дороге.
Такую ситуацию мы отрабатывали в свое время. Мы достали из нашего снаряжения специально сделанные удлинители и насадили на них копья. Шесть человек встали поперек дороги, припав на колено, выставив эти удлиненные копья под углом и подняв щиты. Позади встали лучники и наши животные. Остальные вытащили сабли, готовясь дать отпор с любой стороны. Хоть мы и ощетинились как ежи, но мы вовсе не были настроены к обязательной стычке. Если бы наблюдатели выразили готовность к миру, мы бы пошли на переговоры.
— Стоять твердо, — спокойно приказал Янош. — Не волноваться, не бежать. Не было еще такой лошади ни в жизни, ни в легенде, которая бросалась бы на стену из копий. Держаться, держаться.
Голос его был спокоен, словно на очередной тренировке в моем поместье.
Колонна всадников рысью скрылась из виду в выемке на дороге.
— Ну вот, — сказал Янош, — наконец-то мы узнаем, что у них на уме.
Но мы не узнали. Секунды переходили в минуты, а всадники так и не появлялись на взгорке.
— Любопытно, — отметил Янош, — куда же они делись? Два человека! Вперед, к той выемке! Посмотрите. Правда, боюсь, там уже ничего нет.
Как он и предполагал, два разведчика, добравшись до выемки, прокричали, что там пусто.
— Еще интереснее, — беспечно сказал Янош. — Первое, и сомнительное, предположение: они удивились нашему появлению здесь и нашей готовности к схватке. Второе: они или те, кто их направляет, решили ослабить нашу готовность. Третье, логическое предположение: командир их отряда так же не уверен относительно наших намерений, как и мы относительно их. Четвертое, и самое привлекательное для меня: вряд ли какой-нибудь их великий воскреситель будет останавливать нас. Это все равно что против ветра мочиться — сначала вроде чувствуешь удовлетворение, а потом дела принимают мокрый и неприятный оборот. Приказываю выступать! Мы идем вперед!