Далекие королевства
Шрифт:
И я рассказал все по порядку. Когда я дошел до приглашения от принца Равелина, Янош помрачнел, но промолчал, и я продолжил. Несколько раз в процессе моего рассказа он порывался сделать какое-то замечание, но сдержался, пока я не дошел до конца.
— Это все? — спросил Янош.
Я прикинул — может, что пропустил, — и кивнул. Я описал все подробно, насколько смог.
— Проклятье… — начал он. Я прервал его:
— Янош! Ты понял, что я только что сказал? Он знает, что ты не спал и что ты не у любовницы. Так что будь аккуратнее в высказываниях.
— Мы еще разберемся с принцем Равелином и его шпионами, — пробормотал Янош, подошел к письменному
— Ну а теперь, если наш черный принц подслушивает, он услышит лишь нашу с тобой пьяную болтовню о том, стоит ли в Ориссе открыть таверну, где бы подавали блюда Вакаана.
— Не насторожит ли это принца Равелина?
— Этот человек заразился подозрительностью с первым вдохом при своем рождении, — сказал Янош. — Поэтому он всегда настороже, о чем бы мы ни говорили. Ну а теперь позволь я вернусь к тому моменту, где ты прервал меня. Проклятье на голову этого человека! Ведь когда он только впервые заикнулся о своем проекте будущего Ориссы и способе его осуществить, я сразу ему сказал, что тебя нельзя подкупить, как какого-нибудь воскресителя на таможне! Пусть даже в качестве взятки предлагается целое королевство!
Я почувствовал, как во мне поднимается злость, но сдержался.
— Ты хочешь сказать, что знал о плане Равелина уже давно, но ничего мне не сообщил?
Янош вспыхнул:
— Да, знал, друг мой. Но не хотел тебя сразу тревожить, когда впервые услыхал об этом. И на это была своя причина.
— Какая?
Янош оглядел свой бокал, затем осушил его.
— Мне придется выбирать слова, Амальрик. И пообещай мне, что дослушаешь меня до конца не перебивая.
— Я… хорошо. Обещаю.
— Давай предположим худшее — пусть мне и не хотелось бы делать этого, — и примем как факт твое несколько истеричное утверждение, что Равелин намеревается взять железной рукой власть как в Ориссе, так и в Ликантии. Даже если это и правда, то мне доводилось встречать и более серьезных правителей в обоих этих краях, и я даже могу назвать их имена. А здесь мне довелось достаточно почитать об истории Вакаана. Я знаю Равелина чуть получше, чем ты, Амальрик. Равелину никогда не стать королем в Вакаане, и это здорово уязвляет его. Когда он понял это, то повел себя как недокованный раскаленный металл, опущенный в воду для закалки. В том смысле, что это разрушило его, а не закалило. Равелин по натуре энтузиаст, бросающийся от одного грандиозного проекта к другому, по мере того как очередной замысел кончается крахом.
— Но нас-то он ждал много лет, — сказал я.
— Я же просил тебя дослушать. Ну пожалуйста! Итак, его манят наши земли, и, как ты считаешь, довольно давно. Но я думаю, только потому они его манят, что он не может до них дотянуться. Как ребенок, который желает другую сладость, а не ту, которая у него во рту. Как только зонтик Далеких Королевств накроет Ориссу и Ликантию, его энтузиазм переключится на что-нибудь другое. Возможно, это будет исследование еще более дальних земель, а может быть, исследование собственного гарема. Но он увлечется другим, поверь мне. Мы же, ориссиане, станем к тому времени богаче, чем кто бы то ни было.
Я подождал, но Янош не продолжал. Тогда решил высказаться я.
— Он хочет, чтобы мы служили ему. А каково наказание, если мы не уважим его? Я не знаю, хватит ли у него могущества устроить еще одни такие заброшенные земли, которые, как он утверждает, результат деятельности вакаанцев, но я ясно понял, что он был бы счастлив это
— Нет! — громко сказал Янош и смолк. — Хотя… если быть честным, — продолжил он уже спокойнее, — я не уверен. Я не думаю. Но если он и сделал это, что тогда? Какие меры мы, ориссиане, сможем принять, если к нашим границам двинется огромная армия?
— Для начала надо хотя бы выяснить их намерения.
— Ладно, — сказал Янош. — Ладно. Уж коли мы заговорили об Ориссе, давай-ка подумаем, на что мы с тобой способны. Ведь мы — ты и я — не так давно одержали победу над воскресителями и их сторонниками в Ориссе. Они представляли давно умершее прошлое и использовали это прошлое, чтобы удержать настоящее и лишить народ будущего. И ты думаешь, все эти бесплодные дураки исчезли вместе с Кассини? Я уверен, что они постараются установить свои дряхлые традиции снова, сразу же, как только мы вернемся в Ориссу, а скорее, даже до нашего возвращения. А что в Ликантии? Я знаю этот народ. Я знаю их архонтов. Они же до сих пор толкуют о реконструкции их чудовищной стены. А увеличение численности армии? А новые жадные взгляды в сторону Ориссы?
— Что с того? — спросил я. — Мы их побили однажды, побьем и еще раз.
— Не уверен, — сказал Янош. — Что-то в последнее время не встречал я в Ориссе людей той храбрости, которую выказывали твой отец и его поколение. Нет, Амальрик, Равелин нам нужен. Прошу прощения, но позволь выразиться точнее. Нам необходимо то, что он с собой несет. Нам нужны знания этого города и этих земель. Я чихаю от пыли их архивов и библиотек, но там на одной полке больше знаний, чем во всем нашем храме Воскрешения. С этими знаниями, с этим могуществом мы можем принести золотой век, тот самый золотой век, в котором человек уже жил, но недооценил его. За несколько лет мы овладеем всеми этими знаниями и пойдем дальше. Мы молодой народ, а вакаанцы стары и привыкли к своей наезженной колее. И вообще я рассматриваю Вакаан, Ирайю и Равелина как мираж, предвещающий новое, живое время, век лучше, чем золотой, но так и оставшийся миражем.
— Хорошо звучит, — отозвался я. — Но только сейчас не время для восторженных речей. Давай вернемся к реальности. Ты действительно думаешь, что Орисса когда-нибудь потом сможет восстать против правления Далеких Королевств, если принц Равелин или кто-то другой отсюда нас покорит? Я вот гляжу на вакаанцев и вижу только удовлетворенные лица, как у тех сытых коров, которые не понимают, что их содержат только ради потомства и украшения стола хозяина. А может быть, ты надеешься на восстание народа Вакаана против своих королей? Да если и так, какой у них выбор? Или ты хочешь видеть в ориссианах, в народе, который стал почти родным тебе, таких же жвачных животных?
— А почему ты о них такого высокого мнения? — спросил Янош. — Не торопись с ответом. Вспомни о том дерьме, с которым мы столкнулись по возвращении в Ориссу. Чип. Видел ли ты в этих землях хоть подобие той нищеты? А Чип далеко не худший район Ориссы. Я уж не говорю об этих каменных муравейниках Ликантии. И я нисколько не сомневаюсь, что, если ты предложишь большинству ориссиан золотые цепи этого королевства или продолжать жить так, как они жили, — они громко потребуют кузнеца, цепи и кандалы.