Далекие королевства
Шрифт:
Существо вышло со двора на улицу и потрусило к следующей гостинице. Я обернулся и увидел окаменевшее лицо Яноша.
— Это очень серьезно, — сказал он. — Архонты что-то затеяли. Прикажи всем одеваться. Пусть никто не берет оружия, даже столового ножа. Мы должны отправляться на площадь замка… Или все умрем.
На улицах Ликантии было жутковато: повсюду ярко пылали факелы, освещая лица взволнованных чужестранцев; безмолвные патрули ликантианских солдат, проталкиваясь сквозь толпы, отказывались отвечать на вопросы, повторяя лишь приказ архонтов. Темными стояли высокие дома, но то тут, то там я замечал, как мельком появлялось в окне белое пятно лица, чтобы быстро спрятаться за занавеской.
Янош
Затем Янош подошел ко мне.
— Вот, — прошептал он, протягивая мне кусочек металла. — Выучи. По моему сигналу произнесешь это вслух. Я дам знать когда. Это же выучили Мэйн и Инз.
— А Кассини? — прошептал я. Наш воскреситель вышагивал в нескольких ярдах впереди.
— Ему не о чем беспокоиться, — сказал Янош. — Наш магический покров прикроет и его. — Он протянул мне шапку, которую обычно слуги надевают при пыльной работе. — Надень.
Впереди вставал замок. Над главным входом с открытыми воротами и поднятой защитной решеткой ревел неизвестно откуда берущийся огонь. Я услыхал обрывки шепота, которым обменивались наши солдаты:
— Похоже на колдовство…
— Ради богов, — прошипел Янош. — Ничего не говорите и даже не думайте ничего плохого о том, что происходит.
Света теперь было достаточно, чтобы я мог разглядеть, что меня в руках. Это был обломок отлично отполированной бронзы. Теперь я понял, что за звон я слышал — этот кусок бронзы был частью отражателя одной из ламп в нашем жилище. На обломке ножом было нацарапано несколько слов:
Я зеркало
Я невидим
Я думаю так же, как ты
Мой разум — стена
Ничего не ощущает
Ни о чем не думает
И то, что ты видишь — это ты
И то, что ты видишь — это мы
Я зеркало.
Несмотря на испуг, я не мог не удивиться: сначала этот узелок с магическими предметами, а теперь вот и заклинание. Неужели Янош Серый Плащ воображает себя воскресителем? Но на дальнейшие раздумья времени не было. Как только мы, миновав ворота, оказались в огромном открытом дворе, нас окружили солдаты.
В дальнем конце двора возвышался огромный подиум. На нем стояли два человека; над их головами мерцал нимб, и они казались выше, чем любой другой человек. На каждом из них была диадема архонта. Я содрогнулся… Знак был зловещим. Обычному смертному, не говоря уж о чужестранцах, просто немыслимо было попасться на глаза архонтам Ликантии, этим местным властителям-воскресителям. Я слышал, как кто-то из наших солдат зашептал молитву, и тут раздался глухой удар, которым наградил его Мэйн. Ликантийские солдаты выстроили всех прибывших в шеренгу. На площади иноземцев было три или четыре сотни. Все были одеты наспех, но по платью все равно легко отличались от ликантиан. Мужчины и женщины, благородные и рабы, дети и старики. Некоторые плакали, некоторые пытались держаться бодро, некоторые были вообще пьяны.
И тут меж двух архонтов появился кто-то третий. Я услыхал голос, доносящийся, казалось бы, ниоткуда и отовсюду:
Бродит зло, бродит зло, бродит зло в ночи
Зло для меня, зло для Ликантии, зло, с которым должно быть покончено
Видение отчетливо, видение отчетливо
Настал час
Настал час
Ищи, наш гонец, наш изыскатель, наш преданный.
Третье существо —
— Я зеркало, я невидим…
Существо медленно продвигалось вдоль шеренги. Когда оно приблизилось ко мне, один из наших солдат упал в обморок. Я слышал глухой звук от падения тела на песок.
— … ничего не ощущает, ни о чем не думает…
Чудовище стало передо мной. Я не отваживался поднять на него взгляд. Его морда ткнулась мне в ногу, и я еле сдержался, чтобы не отскочить.
— И то, что ты видишь, это ты…
Я выдержал. Ищейка удалилась. Я услыхал какое-то хныканье, удалявшееся от меня, но даже глазом не повел. Зверь скулил, как собака, которая чует добычу, но не может понять, где же она прячется. Послышался стук когтей, снова приближающийся ко мне.
— И то, что ты видишь — это мы…
И вновь зверь прошел мимо. Он выскочил из наших рядов на открытое пространство между нами и архонтами. Сев на задние лапы, существо завыло на луну. Один раз. Второй. Третий раз. Кто-то из иностранцев вышел из ряда на ее вой и приблизился к ищейке.
Это была молодая женщина. Даже сейчас я помню, как хороша она была. Она была очень молода — возможно, еще девственница. На ней было только ночное белье. В других обстоятельствах кто-нибудь и ощутил бы при виде ее желание. Но только не теперь. Не здесь. Ликантия выбрала свою жертву. Она шла к зверю. Складывалось такое впечатление, что ноги сами несли девушку, вопреки ее воле. Магия не отпускала. Миловидное лицо исказилось от ужаса. Воздух перед ней замерцал, как над головами архонтов. Мерцание сгустилось и превратилось в кинжал — небольшой, слегка искривленный. Таким ножом она и сама, наверное, не раз пользовалась на кухне, а если она была благородного происхождения, то раб таким ножом по утрам разрезал для нее фрукты.
Очень медленно женщина взяла клинок, развернула его острием к себе. И вдруг нанесла себе первую рану. Несмотря на заклинание, девушка вскрикнула. Никто из шеренги не мог двинуться с места и не мог даже глаз отвести. Она еще раз ударила себя. И еще. По сей день ее крик звенит в моих ушах. Только через час эта мука кончилась, она перестала кричать, и ей позволено было умереть. Чудовище исчезло, пуст стал и подиум.
Мы повернулись и побрели со двора. На этой площади, освещенной догорающими факелами, осталось только тело, бывшее некогда столь прекрасным.
— Таков обычай в Ликантии, — позже, когда я обрел дар речи, объяснил мне Янош. — Когда архонты или их предсказатели предвидят роковое зло, от которого может пострадать весь город, они приносят жертву.
— Не сомневаюсь, что всегда в роли жертвы выступает чужестранец.
— Не всегда, — сказал он. — Мне доводилось видеть, как в жертву вызывались принести себя местные жители, а однажды — и юный воскреситель. Как правило, это должен быть красивый человек. Иногда это тот, что имел несчастье сказать что-то против порядков в Ликантии. Иногда представитель семейства, давно враждующего с архонтами. Или просто жертва, случайно выбранная ищейкой по ей одной понятным признакам. Вот почему я велел тебе надеть шапку. Может быть, именно поэтому это создание, имени которому нет, и выбрало жертву неподалеку от нас. Возможно, оно искало тебя. Не исключено, что эта женщина таила в себе какой-то более таинственный секрет, чем любой из нас. И это… это была не самая худшая смерть, которую обрел выбранный.