Далёкие миры. Дилогия
Шрифт:
И самым слабым звеном во всей этой грандиозной операции прикрытия, как всегда, были люди… Человек по своей натуре слаб и подвержен многим соблазнам, и главный среди них, навязчивая любовь к кредитам.
Поэтому и его служба, и специально созданный под этот проект отдел службы безопасности империи, в буквальном смысле потеряли сон. Под жёстким контролем представительства других государств и посещающие систему корабли, все без исключения.
Только не удаётся плотная опека представительства аграфов и в основном из-за разницы в уровнях технологий. Их приборы сразу обнаружат повышенный интерес к себе и приходилось действовать чуть ли не
Вызвав адьютанта, Старки распорядился организовать ему связь с рейдером и когда через минуту над рабочим столом активировалась голограмма, окинул глазом проявившуюся проекцию рубки рейдера. С экипажем в ложементах управления и капитаном с полковником Форни немного в стороне, у капитанского пульта.
О трофее и его продаже, из сообщения Форни и его просьбы прислать экспертов, адмирал знал поверхностно, не вникая в суть. Трофей и трофей, какой бы он ни был, не его уровня дело, пусть занимаются эксперты.
Знал и о потерях, но без конкретики, Форни, почему-то, не счёл нужным углубляться в этот вопрос, написав в присланном файле — по прибытии. И теперь после взаимных приветствий, адмирал добрался до главного:
— Твой файл получили, но не всё смогли понять, ты мне скажи Ортс, нашли экипаж?
В своей системе с защищённой связью, адмирал не боялся её перехвата и спрашивал открыто.
На что, Форни, помрачнев, выдавил из себя:
— Нашли, не весь, двадцать пять человек всего. Остальные погибли, да и кроме того есть потери.
— А сын?
Вольф Старки, давно тянул одну лямку с Форни и хорошо знал отношение своего зама к двум своим сыновьям. — Нашли, ранен и не один он такой, медкапсул не хватает на всех. Только у нас в команде погибло шестеро пилотов и много раненых, в том числе и Уилли, оторвало руку.
И перейдя на официальный тон обратился к старому другу:
— Господин адмирал, распорядитесь, чтобы медики подготовились. И по тону полковника, адмирал Старки понял, что тот что-то не договаривает.
Между тем, Форни продолжил его удивлять:
— Нас лучше принять на пятнадцатом причале и кроме того нужна охрана с конвоем. У нас сто двадцать пять освобождённых, в том числе, около тридцати наших лучших друзей. Притом очень недовольных условиями жизни на рейдере и не нужно чтобы они увидели лишнее. — Это то, о чём я думаю?
Форни хорошо знал своего шефа, понимая его с полуслова, поэтому кивнул головой:
— Да, то и ещё какая-то их шишка среди них. Так что, желательно применить к ним первый протокол, полный, с изоляцией. Да и остальных, кроме экипажа «Звезды Ламира» и аграфов, ещё есть чужаки.
Скажу сразу, не хотелось бы утечки информации с этого рейда, не всем её нужно знать. Остальное при личной встрече.
Озадаченный последними словами, Старки кивнул головой:
— Хорошо, стыкуйтесь и сразу же ко мне, жду тебя и капитана рейдера с подробным докладом. Напустили тут туману…
Закончив диалог этими словами, адмирал задумался. Пятнадцатый причал использовался его службой для особо секретных операций и то, что Форни, зная это, назвал именно его, подкидывало неясности… что же там произошло?
— Только аграфов тут не хватало, — пробурчал он, вызывая адьютанта.
* * *
Уже
Бывшие для Макса, на одно лицо, слишком смазливое, чтобы чем-то выделяться из остальной толпы. По аналогии с азиатами, на первый взгляд кажутся все одинаковыми и только со временем начинаешь их различать.
Но этот, выделялся и из соплеменников. У них всех, высокомерие в крови, а у этого перехлёстывало через край. Да и сказал он всего пару фраз. Нет, не благодарность за спасение, а звучало это так: — Вы! Двое червей, унизили меня, барона Ли, Скрольхета. Проявив неуважение и заставив жить на вашем корыте в скотских условиях. Я этого не прощаю никому, берегитесь. Всё это сопровождалось тыканьем тонкого и длинного пальца в грудь Макса. Опешившего и не ожидавшего такой реакции. Спасли, довезли до цивилизации и на тебе.
Растерянность, длившаяся несколько секунд, ушла и Макс внимательно рассмотрел этого недовольного. На первый взгляд, аграф, как аграф, вроде ничем не отличается от своих соплеменников. Разве что, только гербом на плече лёгкого скафандра: изображавшим, то ли ящерицу, то ли дракона кусающего свой хвост. Злости на этого сверхчеловека не было, только досада за испорченное настроение:
— Да, пошёл ты, — только отмахнулся он и, отодвинув ушастого, прошёл мимо него.
От неожиданности этого жеста, аграф опешил, оставшись стоять на перроне, что-то возбуждённо говоря обступившим его соплеменникам. — Эта обезьяна может доставить хлопот, — через некоторое время, когда они уже подходили к кабинету адмирала, прервал молчание Форни: — Я сейчас навёл справки и из того, что у нас на него есть — очень гадкая и мстительная сволочь. Племянник какого-то министра при их дворе.
На что Макс отмахнулся, имея в кровниках лорда Шохриэля, смешно обращать внимание на угрозы ещё одного ушастого, неважно чьёго племянника:
— Да, пошёл он… Что он может мне сделать. Одним врагом меньше, или больше, разница небольшая.
Но Форни так не считал, не разделял его беспечности и тон голоса у него был серьёзный:
— Официально ничего, а неофициально, фантазия у них богатая. На всякий случай без охраны не ходи, даже на станции.
Целый час, адмирал Старки расспрашивал Макса и смотрел файл с кратким отчётом. После чего, согласовав оплату и дав добро на ремонт рейдера силами флота, отпустил его и выходя в приёмную, Макс увидел в ней с десяток человек, в чинах не меньше майора, ожидавших совещания. Машина закрутилась и уже чувствовалось, что в ближайшие дни не будет покоя. Служб много и каждый захочет получить информацию из первоисточника. Вопреки уже сложившемуся мнению о нём, адмирал встретил их приветливо и даже по отечески обнял обоих, но всё его настроение мгновенно увяло, когда узнал о потерях. Особенно поразила его гибель звена «Дакеров», такого не случалось давно, как бы, не со времён войны. Машина избыточно бронирована, особенно кабина пилотов и уже давно служила эталоном надёжности. Прямым попаданием из туннельного орудия можно разбить сам штурмовик, но пилот оставался жив, практически, всегда и то безобразие, оставшееся после единственного удара, не могло добавить настроения.