Далекие огни
Шрифт:
— Хорошо. — Доктор подхватил чемоданчик и покинул номер. А Сергей тем временем нацепил брелок-передатчик на связку своих ключей. Так сказать, последний штрих.
Через пять минут доктор вернулся и положил на стол ключи от машины.
— Пусть будут у тебя. Когда пробьет наш час, за руль придется сесть тебе: я ведь все равно не знаю, где находится орловское логово. Так что машину будешь вести ты, мужик.
Сергей взял ключи, какое-то время вертел их в руках, что-то усиленно обдумывая, и лишь потом опустил в карман пиджака.
В пятницу Сергей позвонил Владлену Никитину и попросил его взять под
Владлен обещал сделать все, что от него требовалось.
Всю субботу Сергей провел наедине с самим собой и своими мыслями, не желая видеться даже с доктором. В планах подготовки к операции наметился небольшой просвет: все, что можно было сделать, они уже сделали, а то, что еще предстояло, откладывалось на следующую неделю, после появления чеченца.
Интенсивная утренняя тренировка сменилась длительной прогулкой на лоно природы. Добравшись до метро «Алтуфьево» и перемахнув через МКАД, он углубился в подмосковный лес. Облюбовал небольшую полянку, развел костер и несколько часов провел в уединении, предаваясь своим невеселым думам, с тоской и грустью вспоминая былые времена, когда они втроем — он, Лариса и Катюша — вот так же, как он сейчас, в жаркий июльский день сидели у костра и молча глядели на веселые язычки пламени, внимали монотонной трескотне кузнечиков и жужжанию шмелей, вдыхали пьянящие ароматы лесных трав и цветов. Легким мотыльком, в развевающемся платьице, порхала Катюша по высокой траве, подстерегая синих стрекоз и разноцветных бабочек, а Лариса, улыбаясь, щурясь от случайно упавшего на ее лицо солнечного луча, пробившего себе путь сквозь густую темно-зеленую листву старого дуба-великана, нанизывала кусочки маринованной свинины на шампуры. Едва ощутимый ветерок нежно колыхал непослушный локон, крупным завитком свисавший вдоль ее правой щеки. Тогда они были счастливы и беззаботны. Тогда он не был так страшно, так безумно одинок, не было той ужасающей пустоты в сердце, и не слышно было еще леденящей поступи старухи-смерти с острой косой в костлявых руках. О, как давно это было! Да и было ли?..
Здесь, вдали от людских глаз, городской суеты, человеческой жестокости и цинизма он плакал, как ребенок. И слезы, омыв израненную душу, принесли облегчение. Домой он вернулся умиротворенным, успокоенным, с новыми силами, готовый урвать у злой судьбы хотя бы толику былого счастья и вернуть то, что еще можно было вернуть. Вернуть Катюшу.
В воскресенье, в 14.00, он снова был у доктора. Потянулись томительные часы ожидания. Владлен позвонил ровно в шесть вечера. Абрек, сообщил он, прибыл точно по расписанию. Орловские гонцы встретили его и отвезли прямиком в загородную резиденцию своего шефа — так, как и планировал Абрек.
— Я вел их до самого дома, — сказал в заключение Владлен. — По-моему, все прошло гладко.
— Спасибо, Владлен, — поблагодарил сенсея Сергей.
Да, все пока что шло гладко. До сих пор им все удавалось, и даже авантюрный план Абрека с арабским нефтяным шейхом — и тот сработал. По крайней мере, чеченец сумел добиться главного — проникнуть на территорию врага, в дом Орлова.
Осталось еще три-четыре дня — и весь этот кошмар кончится. Либо они выиграют, либо… Второе «либо», однако, Сергея не устраивало: проиграть они
В понедельник с раннего утра и до позднего вечера они с доктором в который уже раз детально проработали весь план операции, от начала и до конца, особое внимание уделив наиболее узким и ответственным местам, а также выработали несколько альтернативных вариантов, которые, в случае «прокола» в одном из этих мест, должны были бы привести, тем не менее, к нужному результату. В десять вечера Сергей снова позвонил Владлену, однако никаких известий от Абрека тот не имел: рация молчала.
— Все нормально, — успокоил Сергея его сенсей. — Мы с ним условились, что выходить на связь он будет только в экстраординарных случаях. Наберись терпения, друг, через пару дней мы переходим в контрнаступление. Ждать осталось совсем немного.
— Хорошо, подождем, — согласился Сергей.
Домой он возвращался поздно, уже после одиннадцати. Стемнело, и только у горизонта, где-то за Алтуфьевским шоссе, небо еще было озарено мягким багрово-оранжевым светом уходящего дня. Стоял конец июля, и ночи с каждым днем становились все длиннее и темнее.
Он шел и думал о своем, с головой погрузившись в тревожившие его думы. Реальный мир, со всеми его радостями, горестями и проблемами, сейчас не существовал для него — в мыслях он был далеко, там, в доме Орлова, где через два дня (или уже меньше?) должен был быть сыгран последний акт затянувшейся драмы. Там его ждала Катюша. Бедная, бедная девочка! Как она там, одна-одинешенька, в лапах жестоких, беспощадных мерзавцев?..
Каким-то шестым чувством он уловил неясное, смутно-знакомое присутствие чего-то постороннего, враждебного, чужого, совсем рядом, в опасной близости от себя. Он напрягся. Да, это ощущение преследовало его на протяжении долгих недель, и лишь в последние дней десять отступило, поблекло, оказалось забытым. И вот оно снова всплыло, тревожным симптомом, словно счетчик Гейгера, почуявшим радиацию, запульсировало где-то в глубинах его подсознания. Да, он хорошо знал это чувство: за ним снова установили слежку.
Было ясно: Свирский решил взять под контроль последние дни жизни столь ценного донора — не дай Бог, этот носитель драгоценной почки наделает глупостей! Сергей не видел их , но знал — они где-то рядом. Его обострившееся восприятие безошибочно фиксировало их присутствие.
Что ж, будем играть по вашим правилам, ребята — до поры, до времени. Придет срок, и правила будем диктовать мы. И срок этот уже не за горами. А пока подыграем вам, сделаем вид, что вас попросту не существует.
Он ощущал необычайный прилив энергии. Его лихорадило, мозг работал ясно и четко, нервы были обострены до предела. Он чувствовал себя сильным, опасным, хищным зверем, на которого хитроумные ловчие устроили засаду — ему предстояло разрушить их замыслы, обмануть охотников и, выждав момент, нанести удар, в том самый момент, когда они ожидают этого менее всего.
Он нанесет его. Уничтожит всю эту мразь. Сотрет с лица земли.
Утром он проснулся, встревоженный какой-то неотвязной мыслью. Что-то важное, очень важное не давало ему покоя. Что-то такое, что необходимо сделать прямо сейчас, сию минуту.