Далекие острова. Трилогия
Шрифт:
Доктор сердито засопел и принялся набивать трубку.
– Извольте, - наконец сказал он, - покинув орден я потерял свою паству. Согласившись на предложение Тара, я получил возможность приглядывать за другой.
– Вы имеете в виду..., - не понял я.
– Я имею ввиду колонистов, офицеров и даже Вас. Я пекусь о всеобщем благе, пусть для этого мне приходится применять не
По-своему доктор был прав. Получалось, что своей секретной службой он очень помог всем нам. Именно благодаря его стараниям Хал, Ваг и другие офицеры избежали ареста и были отпущены адмиралом на все четыре стороны.
– Послушайте, Сол. Я понимаю, что своей свободой обязан именно Вам. Просто я никак не могу привыкнуть к тому, что Вы служите в контрразведке.
Доктор с сомнением уставился на меня.
– Что мы оба служим в контрразведке, - поправился я.
Сол наконец раскурил свою трубку и окутался голубоватым дымом.
– Мы оказались в таком мире, где по-другому не выжить, - неожиданно сказал он, - помните поговорку об акуле в тюленьей шкуре? Так вот, с нами все наоборот. Мы тюлени в акульей шкуре. Мы хорошие люди, которые вынуждены изображать из себя опасных, кровожадных чудовищ, чтобы сохранить собственную индивидуальность и спасти дорогих нам людей.
Я вздрогнул. Признаться, подобные мысли посещали и меня.
– Понимаю, что Вы имеете в виду. Все-таки мне не по себе от сознания того, что на этой службе нам придется всех подозревать и следить друг за другом, - признался я.
– Приглядывать, - доктор поднял в верх указательный палец, - приглядывать друг за другом и помогать. Согласитесь, Бур, что это не одно и то же.
Тар оказался прав, назначив меня на должность коменданта. Если бы он дрогнул и пошел на поводу у местной элиты, они развязали войну, которая могла бы продлиться долгие годы. Я часто слышал от подчиненных, что мы должны напасть на дикарей и отомстить за все. Такие, как супер-лейтенант Гоц все еще рвались в бой. Они не думали о возможных потерях и жаждали крови. Иногда мне казалось, что они вообще ни о чем не думали, кроме войны.
Не было спокойствия на границе, не было мира и за городской
Наше присутствие на побережье сильно раздражало местные племена, и они часто беспокоили нас. По моему приказу мосты были разобраны и для перевозки грузов стали использовать паромную переправу, которая хорошо охранялась. Прорваться за реку аборигенам стало трудней, поэтому большинство столкновений происходило вдалеке от городских стен. Нападения на границу мы пресекали быстро и жестоко. Как только наблюдатели замечали скопление туземцев, береговая и корабельная артиллерия тут же открывали огонь. Но никогда десантники не пересекали воображаемую границу, за которой начинались дикие земли. Горячие головы постоянно заводили разговоры о военной операции, но я научился не обращать на них внимания. Офицеры чувствовали за мной большую силу и поддержку адмиралтейства, и боялись поднимать голос. Поэтому пока столица не требовала от меня решительных действий и новых территорий, я сурово следил за тем, чтобы перемирие с туземцами не нарушалось, хотя бы с нашей стороны.
Я стал часто задумываться о том, возможно ли вообще установить мир между двумя такими разными цивилизациями? Ответа на этот вопрос у меня не было. Разговаривая с колонистами, с офицерами и нижними чинами, я не слышал ни одного доброго слова о туземцах. На островах мы ненавидели вардов, здесь - аборигенов. Жители Содружества привыкли находиться в состоянии войны и не понимали, как можно жить по-другому. И все-таки мне хотелось верить в то, что когда-нибудь жизнь на этих неприветливых берегах изменится, и этот чужой и враждебный остров перестанут называть диким.