Далекие странники
Шрифт:
Заметно взволнованный визитом гостя, Сун Пинъань велел приказчику закрыться пораньше и отпустить работников, а затем предложил Чжоу Цзышу сесть.
— Этот покорный слуга был в районе Янчжоу, когда получил весть о вас, и тотчас поспешил сюда. Надеюсь, подчинённые оказали вам достойный приём? Мой господин все эти годы вас вспоминает! — Сун Пинъань понизил голос, прежде чем продолжить свою речь: — Позвольте выразить глубокую признательность за то, что скрыли побег моего господина из столицы! Мы наслаждаемся мирными годами исключительно по вашей милости.
Чжоу Цзышу с улыбкой отпил чай.
— Прошу, не стоит благодарности, я не приложил
— О, у него всё превосходно! — просиял Сун Пинъань. — Действительно превосходно, вашими заботами. Этот недостойный слуга написал ему, как только узнал о вашем визите, и вчера получил ответ. В нём говорится, что господин и Великий Шаман направляются сюда, и если не через десять дней, так через две недели…
От такого известия по обычно бесстрастному лицу Чжоу Цзышу прошла лёгкая судорога. «На Центральных равнинах улиня и так царит хаос, только этого баламута не хватало! Неужели звёзды в этом году обещали собрать все бедствия в одном месте?», — подумал он, прежде чем вежливо ответить:
— Я не смею беспокоить Седьмого Лорда и Великого Шамана.
— Уверяю, никакого беспокойства! — замахал руками Сун Пинъань. — Господин затосковал от долгой праздности в Наньцзяне, и для него это прекрасный повод развеяться. Кроме того, мой господин переживает о том, что ещё не выполнил обещание найти вам невесту.
Чжоу Цзышу прошибло пoтом, и он поспешил возразить:
— Это была ничего не значащая шутка, пустая шутка…
Как нарочно в его памяти всплыла минувшая ночь и невозмутимое «остаться с тобой до конца дней» Вэнь Кэсина. От этого воспоминания Чжоу Цзышу почувствовал себя так неуютно, словно стул под ним оброс гвоздями.
После обмена несколькими любезными банальностями, Сун Пинъань, наконец, перешёл к главной теме:
— Этот слуга поручил своим подчинённым собрать сведения по интересующему вас вопросу. В последние несколько дней появились кое-какие новости. Знаете ли вы, что человек по имени Шэнь Шэнь объявился в Дунтине вместе с настоятелем Шаолиньского монастыря? Этот Шэнь Шэнь привёз с собой фрагмент Кристальной брони.
— Шэнь Шэнь, глава клана Шэнь из Шучжуна? — быстро уточнил Чжоу Цзышу.
— Именно, — подтвердил Сун Пинъань. — Он долгое время не участвовал в делах цзянху. Но после резни в клане Чжанов не смог остаться в стороне.
Картина в голове Чжоу Цзышу наконец прояснилась:
— Теперь я понимаю. Клан Лу из Тайхана не оставил наследников. Несколько посредственных учеников покойного главы Лу были переданы в школу Тайшань великому мастеру Хуа Фанлину. Если добавить клан Чжанов к общему счету… Возможно ли, что пять кланов всё это время хранили по фрагменту Кристальной брони?
— Чжоу-гунцзы действительно способен по одному факту сделать десять выводов, — уважительно отметил Сун Пинъань. — После появления Шэнь Шэня Гао Чун признал, что также владеет фрагментом брони, и поведал подробности о ней. Приходилось ли вам слышать о книгах «Руководство Инь Ян», «Меч Фэншань» или «Дхарма Люхэ»?[246]
Чжоу Цзышу слегка нахмурился и кивнул:
— Я мало слышал о «Руководстве Инь Ян» и не уверен в его существовании. По слухам, эта священная реликвия из Долины Целителей хранит секреты воскрешения мёртвых
— Совершенно верно! — подхватил Сун Пинъань. — По словам героя Гао, Жун Сюаня настигло искажение ци — из-за горя от утраты жены, но не только. Жун Сюань ошибся в трактовании «Дхармы Люхэ», и попытки продвинуться в кунг-фу привели его к опасному безумию. После гибели Жун Сюаня лидеры кланов нашли Кристальную броню и догадались, что она ведёт к означенным редким книгам и другим реликвиям, собранным Жун Сюанем в его странствиях. Любому, кто практикует кунг-фу, было бы тяжело устоять перед искушением приобщиться к этим опасным, но могущественным знаниям. Поэтому оставлять Броню в целости было нельзя. Главы пяти сильнейших на то время кланов приняли решение разделить Кристальную броню на пять частей и хранить фрагменты в строжайшей тайне, чтобы предотвратить возвращение тёмных техник в цзянху.
Чжоу Цзышу стал ещё мрачнее, а затем медленно кивнул:
— Слова Гао Чуна — от и до.
— Прошу простить этого покорного слугу, его возможности ограничены, — стыдливо покраснел Сун Пинъань.
Чжоу Цзышу с улыбкой покачал головой:
— Ни Тяньчуан, ни поместье «Времена года» так и не приблизились к разгадке тех событий. Было бы несправедливо ожидать большего от дельцa. Вы и так очень помогли мне. Однако если пять фрагментов хранились в пяти кланах, где находится фрагмент Чжао? Чжао Цзин не делал заявлений по этому поводу?
— Глава Чжао поклялся, что принадлежавший ему фрагмент украден неизвестными, — объяснил Сун Пинъань. — После этого заявления среди героев поднялся шум и чудом не начался бунт. Юй Цюфэн, глава ордена Хуашань, утверждал, что Чжао Цзин присвоил фрагмент Чжанов. Судя по вчерашнему докладу моего подчинённого, Чжао Цзин и Юй Цзюфэн чуть не подрались.
Чжоу Цзышу вспомнил о фрагменте брони, который он нашёл в пещере-ловушке: скорее всего, тот осколок принадлежал Чжао Цзину. А украл его либо Юй Тяньцзе, либо Му Юньгэ, и оба не дожили до утра. Подобно богомолу, ловящему цикаду, эти двое не заметили позади себя чижа.[247] Карауливший их призрак воспользовался ситуацией и присвоил фрагмент брони, но сам вскоре был убит Вэнь Кэсином. У Вэнь Кэсина бесценный осколок снова был украден, на этот раз Девятипалым Лисом Фан Бучжи. Фан Бучжи тоже недолго протянул, владея таким сокровищем, и погиб от ладони Скорбящего Призрака…
Чжоу Цзышу почувствовал, как огромный камень ворочается в груди, а во рту появляется горький вкус желчи. Могло ли положение стать ещё запутаннее?
Прощаясь с Сун Пинъанем, он не ощущал облегчения. Версии событий Гао Чуна нельзя было слепо доверять. В прошлом Чжоу Цзышу обрабатывал огромное количество информации, всесторонне проверяя её на достоверность и не оставляя намёка на неточность, — доклады императору должны были содержать только надёжные сведения. Поэтому скептическое отношение к услышанному и готовность отказаться от неверных выводов стали его второй натурой.