Далекое и близкое, старое и новое
Шрифт:
Приехала с Лемноса жена с дочерьми, и мы наняли квартиру у греков. Хозяйка-гречанка предупредила нас, чтобы мы не выбрасывали сор и не выливали помои из окна на улицу. На наше удивление она объяснила, что здесь всегда так делали, а вот приехали англичане и французы и запретили это.
В городе бросается в глаза обилие собак. Оказывается, собаки у турок – священные животные и никто не смеет их обижать. Иногда собака лежит посередине улицы, и извозчики бережно ее объезжают. В Мраморном море есть необитаемый Собачий остров. Как-то свезли туда всех бродячих собак – и они там постепенно съели друг друга.
Вскоре
Один раз я ездил с проводником-татарином, говорящим по-турецки, в лес у Босфора, думая найти там кабанов и других зверей. Ничего не нашли, а ночевать попросились у старика турка в каких-то временных постройках. На ночь туда явились 12 огромного роста рабочих турок. Разговаривал с ними через переводчика-татарина. Турки интересовались большевиками, что они из себя представляют, и очень меня благодарили за подробное разъяснение. Пригласили меня с ними поужинать, но у них на ужин был только рис, которого я совсем не ем. Один из турок тоже не ел риса, и я его накормил своим ужином.
Лес у Босфора красивый, в лесу есть озера с деревьями по берегам.
Глава 13
РУССКАЯ ГИМНАЗИЯ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ И ЧЕХОСЛОВАКИИ
В Константинополе образовалась русская гимназия с интернатом, директором ее стал Адриан Петрович Петров.
Мы сейчас же отдали туда своих дочерей. Ольгу в третий класс и Лидию – во второй.
История этой гимназии является красочной картиной той помощи, которую в первое время оказывали эмигрантам иностранцы, а потом, в самом широком масштабе, братский чехословацкий народ.
В Константинополе гимназия пробыла год.
В день открытия гимназии на торжественном молебне, отслуженном архиепископом Анастасием141 , присутствовали русские общественные деятели, иностранцы, родители, педагоги и дети.
В первые же дни интернат при гимназии был переполнен.
Тяжело вспоминать, как в грязных солдатских шинелях, в изорванном белье, с глазами, полными отчаяния и надежды, эти юные герои находили дорогу в гимназию. В числе учеников, поступивших в гимназию в Константинополе, был некто казак Семен Базграмотнов. Он юношей служил в Казачьем полку, дравшемся с коммунистами на Дону, и во время внезапного нападения большевиков на Каменскую станицу попал в их руки. Его застрелили и оттащили в мусорную яму во дворе. Через час-два женщина сообщила большевикам, что в мусорной яме «один еще дышит». Большевики пришли и добили Безграмотнова.
В этот же день казаки ворвались в Каменскую станицу и ликвидировали большевиков. Сейчас же стали собирать по дворам убитых. Подойдя в Безграмотнову, один сказал: «Этот как будто еще не совсем умер – отвезем его не на кладбище, а в госпиталь,
Безграмотнов был перевезен в Новочеркасск и там выздоровел. Он поступил в гимназию в Константинополе и в Чехословакии хорошо ее окончил.
А один ученик, Л. Усачев142 , дрался с коммунистами на Кавказе. Его большевики вместе с большой группой казаков расстреляли и зарыли в яму. Усачев очнулся, выкарабкался из ямы и, так как идти не мог, пополз в бурьян. Страшные боли от ранений и упадок сил не позволили ему ползти далеко, он лег и только мечтал, чтобы его нашли и добили. Услышав недалеко шаги, он стал громче стонать. Подошел человек, оказавшийся кубанским казаком, он донес Усачева до своего дома и выходил его.
Гимназию Усачев окончил с отличием и был псаломщиком в нашей гимназической церкви в Чехословакии.
Вскоре после открытия в гимназии числилось 350 детей, а через год было уже 550 мальчиков и девочек.
Поставлена была определенная цель: создать такие условия, при которых можно было бы хоть немного залечить раны, нанесенные детской душе ужасом Гражданской войны.
Воспитание проводилось на основе здорового патриотизма – любовь к Родине, знание родных обычаев, соблюдение русских традиций, умение заслуженно гордиться своей национальностью.
Громадное значение в деле воспитания имела наблюдающаяся у детей религиозность, которая давала возможность укрепить расшатанные в эпоху безвременья моральные устои.
Сердечно и с любовью относились к своей школе и дети, и персонал гимназии. Дети чувствовали и ценили все, что делалось для них, для их благополучия и дальнейшего счастья.
Иностранцы интересовались работой гимназии, следили за ней. В течение года гимназию посетили в целях осмотра и ознакомления с ней 65 иностранцев, принадлежащих к различным кругам и организациям.
Гимназия была помещена в старом турецком доме – бывшем гареме. Девичий дортуар, где жили мои дочери, выходил громадными, от пола до потолка, окнами на Босфор, и дети, лежа в постели, наслаждались дивным видом. Множество иностранных кораблей отражались своими огнями в черной воде Босфора. Иногда наблюдали, как на противоположной стороне залива, в Малой Азии, светились зарева постоянных пожаров. С улицы доносились звуки шарманки.
У гимназии было два сада: один большой, в котором была устроена церковь, и другой маленький, находившийся на крыше соседнего турецкого дома. Посередине там было три трубы-отдушины. Дети, играя в саду, бросали в трубы камешки, ветки глицинии и кричали: «Кач пара шайтан?» («Сколько стоит черт?») Это продолжалось до тех пор, пока не прибежал, как сумасшедший, турок и отодрал за уши попавшего ему под руки мальчика.
В большом саду, во флигеле, была турецкая баня, и еще был какой-то флигель без дверей с малюсеньким окном. Брошенные камни падали долго и шлепались в воду. Дети верили, что туда бросали неверных жен. Под землей была пещера, говорили, что там была турецкая молельня, но мальчики сделали там курилку.
Гимназия, в которую поступили мои дочери, выхлопотала приют и полное содержание в Чехословакии. Чтобы не расставаться с дочерьми, я и моя жена поступили в гимназию 20 декабря 1921 года. Я воспитателем, жена заведующей бельем гимназии.