Далет-эффект
Шрифт:
И тут они впервые увидели, что творится кругом.
– Тоже мне – засекреченный спуск на воду. – Хеннинг показал на толпу, вытянувшуюся вдоль волнолома. Люди аплодировали, махали руками, повсюду виднелись яркие пятна датских флагов.
– Весь город знал, что на верфи что-то готовится. Когда судно спустили на воду, их уже невозможно было удержать.
Буксиры описали широкую дугу и направились к выходу из гавани. Мол и волнорез с обеих сторон были забиты людьми, многие еще бежали сюда. Когда корабль плавно скользил мимо, они радостно кричали и размахивали руками – многие в пальто поверх пижам, в надетых наспех разношерстных меховых шапках, куртках, плащах. Нильс едва удержался,
Они миновали проход в гавань, оставив позади свет маяков, и вышли в Эресунн; первые волны плеснули через низкую палубу, обдавая брызгами матросов, сматывавших канаты.
Оттащив корабль подальше от берега, буксиры дали прощальные гудки и повернули обратно.
– Все в порядке, – доложил Хеннинг. – На палубе никого, люки задраены.
– Тогда вперед, – сказал Нильс.
Панель управления, установленная перед креслом второго пилота, предназначалась только для плавания по морю. К корпусу были прикреплены две гондолы с мощными электромоторами. Только электрические кабели проходили через корпус, гарантируя его герметичность. Каждый мотор вращал большой шестилопастный пропеллер. Руль был не нужен: корабль менял курс при изменении относительной скорости вращения пропеллеров, которые могли крутиться даже в противоположные стороны, если надо было сделать резкий поворот. Все управление судном было сосредоточено в едином центре – рулевой рубке; скорость и направление движения контролировались компьютером, который следил за всеми операциями.
Хеннинг двинул вперед рычаги, и «Галатея» ожила. Наконец она освободилась от привязи и обрела самостоятельность. Волны забились у носа корабля, заструились вдоль бортов и, когда скорость стала еще больше, начали захлестывать палубу. Огни Эльсинора исчезли позади. Вода шлепнула по иллюминатору, и капли потекли по стеклу.
– Какая у нас скорость? – спросил Нильс.
– Колоссальная – шесть узлов. Наше судно проявляет ярко выраженные мореходные способности огромного соусника.
– Расслабься. Это все равно его первый и последний океанский круиз. – Он быстро что-то подсчитал. – Сбавь до пяти узлов, тогда мы прибудем в порт к рассвету.
– Слушаюсь, сэр!
Их первое морское путешествие проходило удивительно гладко. Через один из люков просочилась вода из-за того, что прокладка прилегала недостаточно плотно, но ее можно было легко заменить в доке. Нильс скрестил в полутьме пальцы: пусть так идет и дальше.
– Хотите кофе, капитан? – спросил Хеннинг. – Пока был открыт камбуз, я наполнил термосы.
– Идея хорошая. Скажи, пусть принесут.
Через несколько минут, громыхая тяжелыми ботинками, термосы притащил высокий матрос с роскошными бакенбардами и громадными усами. Он размашисто отдал честь.
– Кто вы такой, черт побери? – спросил Нильс. Раньше он не встречал этого матроса.
– Это один из палубных матросов, которых ты просил меня нанять, – объяснил Хеннинг. – Пока я их нашел, пока они прошли отбор – трое из них появились тут только сегодня днем. Помнишь, тогда была небольшая запарка. Енс добивался этого назначения уже несколько месяцев. Он говорит – у него есть опыт работы с далет-двигателем.
– Опыт… чего?!
– Так точно, сэр. Я помогал со сваркой на первом экспериментальном двигателе. Он тогда чуть не переломил хребет нашему судну. Капитан Хоугор до сих пор ищет, кому предъявить иск.
– Что ж, рады взять вас на абордаж, Енс, – сказал Нильс, немного смущаясь своей морской терминологии, хотя окружающие, казалось, ничего не заметили.
Их медленное путешествие продолжалось. От Эльсинора до Копенгагена по морю меньше тридцати километров, однако этот путь занял у них больше времени, чем полет до Луны
Горизонт на востоке золотился лучами рассвета, когда корабль приблизился ко входу в порт Копенгагена. Два буксира уже поджидали их, стоя на якоре и слегка покачиваясь на легкой зыби. После той же процедуры, что и при выходе из гавани в Эльсиноре, только проделанной в обратном порядке, судно осторожно поставили на слип в западной части порта Фрихаун.
– Как у них все четко рассчитано! – Нильс показал в сторону эскорта, подъехавшего к пристани. – Они, должно быть, все время ехали следом за нами. Скоу говорил, здесь развернута почти целая армейская дивизия. Солдаты стоят вдоль улиц чуть не вплотную друг к другу на всем пути до института. Скорей бы все это кончилось. – Он нервно сжимал и разжимал ладони, ничем больше не выдавая своего волнения.
– Да уж. Вообще-то все должно быть нормально. Приняты все меры предосторожности, однако…
– Однако у нас все яйца сложены в одну корзинку. А вот и наш двигатель. – Нильс показал на груз, упакованный в пластиковую пленку, который уже поднимали краном из открытого кузова грузовика. – И вместе с ним прибудут оба профессора. Вот уж действительно – в одной корзинке. Но ты не волнуйся. Похоже, тут собралась вся датская армия. Никто сегодня не сможет помешать нам – разве что скинут атомную бомбу.
– А что их остановит? – Лицо Хеннинга побледнело от напряжения. – Этого добра в мире более чем достаточно. Что, если кто-то решит: раз нам не удалось заполучить двигатель, так пусть он не достается никому? Баланс сил в мире…
– Закрой рот. У тебя слишком богатое воображение. – Нильс хотел сказать это в шутку, но слова прозвучали неожиданно резко.
Они оба вздрогнули и одновременно посмотрели наверх, услышав нарастающий зловещий гул. Звено реактивных истребителей, сверкая в лучах восходящего солнца, пронеслось низко над головой.
– Наши, – улыбнулся Нильс.
– Они могли бы там поторопиться, – проворчал Хеннинг, не ответив на улыбку.
Пришлось проделать массу ювелирной работы, чтобы погрузить гигантский далет-двигатель на борт и установить на судне, так что, несмотря на предварительную подготовку, все происходило медленно до безумия. «Галатею» накрепко пришвартовали к причалу, большой люк на корме открыли и сняли с него болты; длинный кран склонил стальную шею, готовый поднять его в воздух. Этот люк должны были использовать единственный раз, после чего он будет наглухо заварен. Огромная стальная пластина поднялась вверх, медленно вращаясь, и кран опустил ее на берег. В то же мгновение второй кран поднял массивный ящик с далет-двигателем и осторожным, тщательно выверенным движением опустил его в люк.
Зазвонил телефон. Нильс взял трубку и стал слушать, время от времени кивая головой.
– Хорошо. Проводите его в мою каюту. Я встречусь с ним там. – Он встал, не реагируя на недоуменный взгляд Хеннинга. – Замени меня, я ненадолго.
Зайдя в каюту, он увидел офицера в форме королевской охраны. Офицер отдал честь и протянул ему толстый кремовый конверт, запечатанный красным сургучом. Нильс сразу узнал вензель на печати.
– Мне приказано ждать ответа, – произнес офицер.
Нильс кивнул и вскрыл конверт. Прочитав короткое письмо, он подошел к письменному столу. На подставке лежали официальные бланки судна, которые расстарался напечатать какой-то сильно деловой снабженец и которыми еще ни разу не пользовались. Он взял верхний лист – неплохой адресат для самого первого бланка – и написал короткую записку. Потом запечатал конверт и отдал его офицеру.