Дальний гарнизон
Шрифт:
– А шофера живы?
– Обожжены, но остались живы. Потом пожарные и команды пытались потушить пожар, но пока горючее не выгорело, потушить не могли.
– А шахта здорово пылала?
– Нет, не долго. Туда стекала вся вода, пена, горючее. Она вскоре потухла.
Вот тебе и не засорять канализацию.
– Людей много погибло?
– Много. Мне даже страшно, как я смогу смотреть в глаза многим женщинам и их детям, их отцов и мужей даже хоронить не придется, они сгорели... совсем.
Катя
– Успокойся. Это действительно страшно, а еще ужасней... все видеть.
– Это богом проклятое место, - рыдает она.
– И зачем я сюда попала...?
– Ну, пожалуйста, успокойся. Ребята принесите, кто-нибудь воды.
Кто то, сорвался с места и бросился к комнате отдыха, вскоре ей поднесли стакан холодного чая. Она сделала несколько глотков.
– Спасибо, ребята. Я немного расслабилась.
– Тебе надо отдохнуть.
– Я сейчас... Вы не против, если я пойду в вашу комнату, прилягу там. Я теперь боюсь одна.
Большинство голосов ответило утвердительно. Катя отстранилась от меня и поднялась, все тот же офицер, что поднес стакан чая, отвел ее в комнату отдыха. Когда он вернулся и сел на свое место, то сказал..
– И зачем только женщины служат в таком кошмаре...
Все помолчали.
Днем прибыла комиссия, а так же представители прокуратуры и следователи КГБ. Вызывали всех. Но самое интересное то, что меня не спрашивали, что я делал и как, а просто следователь стал расспрашивать о прапорщике Годунове.
– Когда вы последний раз видели прапорщика?
– Мы с ним вместе спустились в шахту, где то около 12 часов, после я сделал запись в журнале об обнаружении течи.
– Куда он пошел после?
– Я не знаю. Я был на своем рабочем месте.
– Больше вы ничего о нем не слышали и не видели?
– Слышал. Перед началом подъема ракеты из шахты, лейтенант Кочетков, который был со мной все время, сказал, что прапорщик получил задание откачать скопившееся топливо на дне шахты при помощи донных насосов "Ручеек".
– А откуда он узнал?
– Не знаю. Я же говорю, я не мог оторваться от пульта.
– Хорошо. Можете идти.
Наконец то появился Кочетков. От него несло отвратительными запахами горючего, дыма и еще черт знает чем. Он сел на свое место и с облегчением протянул ноги
– Где ты был?
– Лучше не спрашивай.
– А все же?
– Прочищал канализацию. Ее забило, пришлось в спец костюме залезть в шахту.
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно. Там был мертвый прапорщик Годунов. Мне пришлось его тоже вытаскивать.
– Извини...
– Ничего, это я взорвался. Самое ужасное, что прапорщик был убит, его проткнули кинжалом
Офицеры сидящие рядом вскрикнули.
– Не может быть?
– Кто же это?
– Вот это, да.
– Кинжал застрял в спине, - продолжает лейтенант, - я с ним и вытащил его в галерею.
– Он не обгорел?
– спросил сосед.
– Не совсем, там сверху чего только не текло, пена, вода, топливо, масло. Огня было мало.
– Разве его "столом" не придавило?
– Нет. Плита ухнула на дно и выдавила всю жидкость и все предметы по бокам. Его тоже выкинуло, даже не задело...
– Постойте, - вдруг попросил я всех окружающих, - а как же его скинули в шахту, сверху или через галерею?
– Должны через галерею. Полковник ему не разрешил выходить на верх.
– Как же сигнализация, как же наши операторы, разве они ничего не видели?.
– Не знаю, наверно им было не до этого.
Странно все. Годунова можно было скинуть в период, подъема "стола" с ракетой. Операторы должны были заметить это, но и сигнализация, почему-то не сработала...
Шахту вычистили в течении трех дней. Поставили новую ракету и тут я вспомнил, что должен выехать в Архангельск. Как только прибыли в городок, сразу же явился к начальнику штаба.
– А..., лейтенант, - устало откинулся тот на стул.
– Зачем пришел?
– Да вот, насчет командировки...
– Какой командировки? А... в Архангельск..., - он задумался, - знаешь, что, лейтенант, поезжай-ка ты в Мальцевск. Мой заказ помнишь?
– Помнить то я помню, шесть бутылок водки. Но только ради этого... в командировку?
– Не только. Так вот, к этим шести бутылкам нужно привести еще двадцать пять...
– Двадцать пять?
– Да, двадцать пять. После завтра похороны погибших. Надо их похоронить по настоящему. Вот почему нужно съездить в Мальцевск.
– Хорошо. Ради этого я съезжу, но все равно, что делать со старой командировкой в Архангельск?
– Давай ее сюда. Я тебе сейчас выпишу новую. Если нарвешься на патрулей, обязательно нужен документ... Так..., - он скрипит пером по бланку, - и прибудешь... завтра. Вот, возьми...
Я беру командировку.
– А как же деньги?
– Вот, здесь собрано на все..., - он протягивает пачку денег.
– Я говорю про командировочные.
– А... Тебе же тоже надо деньги... Это мы сейчас...
– Они у меня есть, выданы для Архангельска.
– Так какого хрена, тебе от меня надо. Раз выданы, значит они у тебя есть. Приедешь после Мальцевска, там разберемся и все пересчитаем. Пудришь, понимаешь, мозги и так одни неприятности за другими.
– Я понимаю. То, что произошло на СТП..., это страшная трагедия.