Дальний прицел
Шрифт:
Две тысячи метров. Учитывая, что относительная дальность планирования составляла один к четырем, ей удастся пролететь, самое большее, еще восемь километров. Узе посмотрела вперед, увидела лесок и ручей, сверкающий среди деревьев. Потом поляну у самой кромки леса… Какое-то случайное воспоминание подсказывало ей, что это подходящее место. Она подтянула передние стропы параплана, и угол скольжения стал круче. Пролетев три-четыре метра над самыми деревьями, окружающими поляну, Узе сделала то же самое с задними стропами, параплан замер, и она упала в глубокую, влажную траву. Пластик, разрисованный серовато-бурыми пятнами, окутал ее обугленное тело. Сейчас ее можно было по ошибке принять
Путешествие длиной в сто веков и четыре световых года, подошло к концу.
Узе лежала в сгущающихся сумерках и прислушивалась. Невообразимое количество звуков. Крошечные существа, прячущиеся в своих норах; журчащий ручей; щебет, чуть слышный на расстоянии. Солнце село, и легкий туман поднялся над в темной поляной. Узе знала, что ее путешествие закончено. И никогда не начнется снова. Не важно. Так было задумано, в этом она не сомневалась. Она знала это, потому что основная часть ее вычислительных машин — ее мозг — была разрушена при посадке. Как сознательное существо она сможет просуществовать от силы сто-двести лет.
Не важно.
А вот что действительно было важно — теперь она знала точно: ее миссия на этом не закончилась. Оставалась самая важная ее часть, еще один раунд великой игры, которую начали ее создатели. И теперь эта игра может закончиться ничем. Вот что на самом деле пугало Узе. Это было частью замысла, ради которого она создавалась.
Она снова изучила содержимое программируемой памяти — все, что уцелело по прошествии веков и пережило приземление, — но не обнаружила ничто нового. Потом обратила внимание на оставшуюся часть своего тела, исследовала его части теми жестокими, почти разрушительными способами, которые не могла себе позволить в течение столетий — до тех пор, пока не прибыла на место назначения. И, наконец, обратилась к тому грузу льда, который несла до сих пор. Один из ее криостатов был разбит, и она знала, что не сможет поддерживать нужную температуру больше, чем несколько лет. Потом вспомнила о проводах и трубках, которые исчезали во льду — очевидно, бесполезных. Это было единственным, что оставалось попробовать.
Узе отключила криостаты и стала ждать. Температура внутри ее тела поднималась. Раньше всего лед начал таять около ее маленького термоядерного реактора. Потом где-то в глубине смерзшейся массы нагрелся крошечный кусочек металла… Расширился настолько, чтобы замкнуть цепь… И Узе обнаружила, что ее создатели приняли меры, чтобы обеспечить ее надежность. В основании ледяной глыбы, рядом с реактором, они поместили вспомогательную ячейку периферийной памяти, и теперь Узе получила к ней доступ. Ее создатели понимали: всех опасностей не предусмотреть. И решили, что эта копия, резервная, должна до самого конца путешествия оставаться замороженной, бездействующей. Но новая ячейка памяти все-таки очень отличалась от тех, что прежде использовала Узе. Ее накопитель был оптическим, а не магнитным.
Теперь Узе знала, что должна сделать. Она нагрела цилиндрический резервуар, заполненный замороженной амниотической жидкостью, до тридцати семи градусов по Цельсию. Из отсека, который находился рядом с цилиндром, она извлекла один-единственный микроорганизм и поместила в резервуар. Через несколько минут через резервуар потечет кровь.
Сейчас только наступало утро, темнота была сырой и прохладной. Узе попробовала продолжить исследования своей новой памяти, но что-то мешало. Очевидно, инструкции поступали согласно некоему списку, чтобы избежать ненужных воспоминаний. Однако она вспомнила,
«Дальний прицел» создавался действительно с дальним прицелом. Я хотел, чтобы он стал апофеозом межпланетных миссий, которые составляли основную часть космических исследований двадцатого века. Я хотел описать самую маленькую колонизацию, которую только можно себе представить. Фактически, единственная причина, по которой я авторским произволом «взорвал» Солнце заключалась в том, чтобы оправдать столь эксцентричную попытку.
Я описал только часть авантюры — безусловно, она задумывалась с дальним прицелом. Но это не самая рискованная часть миссии. В конце истории мы узнаем, что Узе несет человеческие зиготы. Теперь вспомните ее размеры. Этих зигот может быть множество, но что дальше? И что она будет делать с младенцами? Как она будет кормить их, как учить? И, конечно, человечество не ожидает, что планета-цель может быть уже заселена…
Гм-м, не исключено, что ожидало! Мы только знаем лишь то, что помнит Узе. Появление на сцене инопланетной расы — самое простое решение, но продолжение может оказаться весьма любопытным. У меня есть несколько мыслей относительно будущего Узе — «дальний прицел» есть «дальний прицел». Это продолжение еще не написано, но события могут происходить, скажем, десять лет спустя. И какое-нибудь приятное название — например, «Первородный сын».
Конечно, Узе — далеко не самый миниатюрный вариант Межзвездного зонда. В начале двадцатого века Сванте Архениус предположил, что микроорганизмы могли бы пережить межзвездные рейсы, распространяя по Вселенной некоторые формы жизни. Даже если делать это намеренно, «микрозонды» окажутся очень медлительными, а их возможности — ограниченными. С тех пор как был написан «Дальний прицел», я не раз становился свидетелем обсуждения о создании управляемых и функциональных зондов намного меньшего размера, чем Узе. Один такой описал Роберт Л. Форвард [5] : этот прибор предназначался для межзвездных путешествий и весил несколько граммов («Starwisp», Отчет о научной работе № 555, Исследовательская Лаборатория Хьюджес, июнь 1983 года). Марк Циммерманн скомбинировал это с идеей «искусственного интеллекта», чтобы еще уменьшить массу своего разумного зонда… Оглянитесь по сторонам! Видите вон ту гальку на дороге, которую вы так небрежно пнули? А тот клочок пуха, который летает по двору… Вам не кажется, что он выглядит несколько необычно?
5
5. Роберт Л. Форвард (1932–2002) — американский фантаст, ученый-астрофизик и изобретатель, к сожалению, почти не знакомый отечественному читателю. Пожалуй, единственный автор, чей жанр был определен как «сверхтвердая фантастика». Научная концепция, которую упоминает Виндж — лишь одна из многих, предложенных Форвардом: например, идея создания «солнечного паруса» принадлежит ему.
– -
Vernor Vinge «Long Shot», 1972
Перевод. Т. Серебряная, 2006.
В авторском сборнике: "Ложная тревога", М.: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, 2007 г.