Дальний Путь

Гвоздик Иван

— я точно об этом пожалею — покачал головой и по сильнее натянул капюшон.

— да брось, Пабло. Уверен всё пройдёт как надо — довольно улыбаясь и пялясь на дверцу кареты, в которой скрылась Роза, Роб привычным движением откручивал крышку фляги.

— Запрыгивай в телегу и хватит уже бухать!

* * *

Неделей ранее…

Анатолич, являющийся старостой довольно крупной деревни недовольно смотрел в бумаги.

Дела шли хорошо, последние года земля дарует обильный урожай. Его столько,

что хватает на налоги, забивку собственных амбаров и не обидеть самих жителей. Многое уходит на продажу и это он ещё скот не учёл и зерно всё равно остаётся. И всё бы хорошо, живи припеваючи, но нет, судьба Степану решила навалить кучку говна причём хороших таких размеров, да не под дверь, а раскидать внутри, по всей хате так, и на морду ему, на морду.

Уже полгода прошло с того момента как наведалась к нему одна разбойничья банда. Сперва перебили тех немногих защитников, что были у деревни, а потом чуть не утащили жену в лес, но тогда получилось откупиться. С тех пор бродят, бесы, тут неподалёку, конкурентов отгоняют.

И приходится его деревни платить немалую дань, причём делать это каждый месяц. Сей факт уж очень удручает старосту, пробуждая в нём низменные инстинкты. Он бы с удовольствием порубил недругов, но увы годы не те, а нынешнее поколение уже не то. По крайней мере так утешает себя Степан, поглаживая свой любимый разноцветный халат, с вертикальными полосами на боках.

— Сукины дети! — не выдержав, стукнул по столу. Сейчас он ознакамливался с последними сводками по доходам и был там очень большой вычерк из доходов, тот самый что им пришлось заплатить злодеям.

Состояло в банде разбойников порядка трёхсот человек, это очень много, и Степан честно не мог понять от куда взялось столько народу. Понятно стало сразу — своими силами тут ничем не поможешь, значит барон пусть помогает, но тот прислал какую-то отговорку, мол соседи жмут, войска все заняты, продержитесь сами, а мы уж вас не оставим.

— Суки! — прокомментировал прочитанное Степан Анатолич и в ярости сжёг записку, но осадок всё равно остался.

Но тем не менее как бы он не злился, как бы не упивался, но каждый месяц, на дань разбойникам и налоги барону, из казны исправно уходят деньги. Всё бы так и продолжалось если бы не сегодняшние события…

— чего хмурый такой? — В кабинет зашёл молодой паренёк с редким пушком над губой.

— а… — махнул в ответ рукой — чего уж? Обглодали нас сынок. Работаешь, работаешь, а деньги с тебя сосут все, кому не попадя.

— опять приходили?

— приходили — подтвердил Анатольич уставшим голосом, достав из-под стола большую прозрачную бутылку с какой-то белой мутной жидкостью — напоминали о приближении срока выплат.

— послушай отец, я конечно ещё молод, и ты совсем не должен меня слушать, но я так подумал… Мы платим столько денег этим прохиндеем каждый месяц, так по чему бы нам не заплатить те же деньги, только наёмникам. Понимаешь о чём я?

Анатоличь застыл с занесённой над железной кружкой бутылкой. А действительно, почему? Почему он, старый хрен, повесил усы после отказа со стороны барона? Сколько он уже денег потратил отдавая дань, а ведь мог, на это золото, нанять хорошую защиту!

— ты мой умница! — растрогавшийся мужик

вылез из-за стола и обнял сына. — так и поступим, но держи всё в секрете в деревни могут быть шпионы. Эх жаль столько денег потеряли, теперь и не выделишь много, но думаю шестидесяти золотых хватит. И ещё, чек я тебе выдам ближе к вечеру, ты же отправляйся рано поутру. Возьмёшь коня и доедешь до реки там должна стоять лодка…

После часа обсуждений плана тайной высылки сына в город, они на конец разошлись. Но перед этим радостный отец, в первые в жизни, налил сыну целую кружку отборного, чистейшего самогона.

Сегодня сон приснился, будто я смотрю в экран — на статус книги, а там лайки всё прибавляются и прибавляются, люди так усердно жмут их и пишут комментарии, что пальцы кровоточить начинают. Жалко мне людей хороших стало, нет, думаю, не буду просить. Здоровье важнее!

Глава 25

Разумный человек гонится за тем,

что избавляет его от страданий,

а не за тем, что принято.

— Аристотель

Здесь стоит полнейший мрак, я нахожусь в какой-то комнате. Рядом большая увешанная занавесками кровать. Тишина, с окна бьёт толстый жёлтый луч, рассказывая о том, что день в самом разгаре. Юлиана медленно и плавно двигается с дальнего конца комнаты, на ней тонкая, почти прозрачная сорочка, она совершенно не способна что-либо скрыть и манящие выпуклые груди смотрят прямо на меня своими возбуждёнными сосками. Девушка из тьмы заходит прямо в этот луч от чего вся выделяется на фоне комнаты, а затем плавно дёргает за шнурок на плече, и сорочка плывёт вниз, обтекает груди, спускается ниже… Меня тряхнуло, стал пробиваться треск колёс по дороге, и картинка пропала.

Медленно, нехотя, я открыл глаза. Надо же такому присниться.

Мы уже который день ехали по пыльной дороге и спали с Робом по очереди.

Тело всё затекло, но вставать со дна повозки из-под накидных сверху мешков и тряпок совершенно не хотелось.

— выспался? — спросил Роб, как только я показался из-под кучи.

— угу.

— скоро прибудем к первому месту — произнёс он рассматривая карту.

— отлично. Как там наша обуза, проблем не было?

— это та, нет, сидит в своей карете и не высовывается.

— что-то здесь не чисто, Роб. Вот не верю я в такие совпадения — произнёс, пристально смотря за следующей за нами каретой.

— возможно, но контракт подписан и деньги там не шуточные…

— только это и останавливает от сбрасывания знатной задницы с нашего хвоста.

Роб засмеялся и приложился к своей фляге.

— чего смешного? — недовольно взглянул на него.

— да просто предчувствую, забавная будет поездочка.

— пошёл ты.

После этого ехали ещё около часа за который я успел окончательно проснуться, размяться и привести себя в порядок. А телега всё также размеренно скрипела колёсами под периодический, не довольный гул буйволов. Но в какой-то момент от дороги стала отходить другая, куда более узкая и корявая.