Дальняя дорога. Автобиография
Шрифт:
Среди молодых ученых факультета я особенно подружился с К. Циммерманом. Наше сотрудничество принесло плоды в виде ряда статей, книги "Основы сельской и городской социологии" и трех солидных томов систематизированных источников по сельской социологии, выпущенных по инициативе Ч. Дж. Гэлпина Министерством сельского хозяйства Соединенных Штатов. После моего переезда в Гарвард профессор Циммерман последовал за мной. В Гарвардском университете наша дружба продолжалась. В настоящее время она остается такой же теплой и искренней, как и раньше.
Среди друзей вне Университета Миннесоты особая дружба связывала нас с мистером и миссис Андерсон (доктор Джордж Андерсон позднее стал профессором русской истории в этом университете). Нашими близкими друзьями были также мистер Джон Люси и его жена. Оба они уже умерли, но память о них, как о лучших ирландо-американцах, встреченных нами, все еще жива.
Естественно, что в таких условиях, нормальных для американских ученых, но особенно благоприятных
Единственно, я опасаюсь, что вы вконец убьете себя чрезмерной работой. Рад, что вы мечтаете о лете и отдыхе на природе в лесу."
(* Общая сумма финансовых дотаций на мои исследования за все шесть лет работы в Миннесоте составила (точно) 12 долларов 45 центов! Вдобавок к этому я получил несколько сот долларов от Министерства сельского хозяйства на издание упомянутого трехтомника. *)
Таким образом количественная сторона моей работы меня вполне удовлетворяла. Я знал: моя продуктивность за шесть лет превосходит то, что создает средний американский или иностранный социолог за всю жизнь.
Что касается качества трудов, то уверен - мои книги приближались к среднему уровню социологических работ того времени, но, видимо не превосходили его. Однако эта проблема совсем не волновала меня. Я сделал все, что в моих силах, остальное - в руках Господа. Если мои книги что-нибудь значат, они завоюют признание, если не имеют ценности, то о них со временем и не вспомнят. В любом случае справедливость восторжествует, хотя понятно, мне это может и не понравиться. Я просто наблюдал жизнь моих книг как бы со стороны, как смотрят на своих взрослых и женатых детей их родители. После вылета из семейного гнезда дети сами отвечают за свою жизнь, ее успехи или неудачи. Точно так же, после публикации все зависело только от самих книг: уйти ли в небытие незамеченными или прожить какое-то время жизнью, полной энергии и смысла.
Отклики социологов, интеллектуалов и рядовой публики на них оказались в целом значительно лучше, чем ожидалось. "Листки из русского дневника" и "Социология революции" были замечены и горячо обсуждались как с позитивной, так и с негативной точек зрения в зависимости от идеологических симпатий читателей, обозревателей и ученых. "Социальная мобильность", "Современные социологические теории", а также книги по сельской социологии были не только замечены, но и совершенно определенно создали мне репутацию ведущего современного социолога. Со временем их перевели на многие иностранные языки, они служили продвинутыми учебными текстами в университетах всего мира, ученые называли их "пионерными" и "классическими", они вызвали к жизни целый поток литературы - докторских диссертаций, книг, статей, - о теориях, содержащихся в этих моих трудах. Они же принесли мне почетные степени и членство в королевских
Конечно, высокая профессиональная и общественная оценка моих книг появилась не вдруг. Она складывалась постепенно в течение ряда лет. Первая реакция американских коллег и прессы на эти книги носила следующие характерные особенности:
1) как критики, так и благожелатели говорили много и горячо;
2) отклик подавляющего большинства известных американских и зарубежных социологов, экономистов и представителей других наук, включая Э. О. Росса, Ф. Гиддингса, Ч. X. Кули, Ф. С. Чэйпина, Ч. Эллвуда, К. Кэйса, Э. Сазерлэнда, Э. Хантингтона, М. Ростовцева, Ф. Тауссига, Т. Карвера, Р. Б. Перри, А. Хэнсена, Дж. Д. Блэка и других, был восторженно позитивным. В своих статьях, рецензиях и личных ко мне письмах они оценивали книги как солидный вклад в социологию и смежные науки;
3) меньшинство американских социологов пыталось преуменьшить ценность моих работ всеми возможными способами. Как я узнал позднее, часть людей, входивших в это меньшинство, даже начала умышленную кампанию по "дискредитации Сорокина". Я не знаю точно, каковы были их мотивы. На основе отрывочных свидетельств, подозреваю, что "заговорщикам" не просто не понравилась разница в наших точках зрения, им встала поперек горла моя антикоммунистическая деятельность, которой я был занят в тот период, и моя критика любимых ими теорий и идеологий. Вдобавок они, похоже, возлагали на меня ответственность за смещение профессора Л. Л. Бернарда (*8) с должности на факультете социологии Университета Миннесоты, хотя на самом деле я никакого отношения к его отставке в 1926-1927 годах не имел. Похоже, что на меня смотрели как на одного из тех русских-эмигрантов, которые имеют мало отношения к настоящей науке, и которых посему можно и нужно ставить на подобающее место.
12.8
8* Бернард Лютер Ли (1881-1951) - американский социолог и социальный психолог, последователь психологической социологии Ч. Эллвуда. Являлся президентом Американского социологического общества в 1932 г., был одним из организаторов журнала "Американское социологическое обозрение". Разрабатывал теорию социального конфликта, занимался социальной экологией и историей американской общественной мысли.
Эта ситуация типичным образом отразилась в одном случае, который до сих пор остается неизвестным всем, кроме лишь нескольких человек, прямо вовлеченных в эти события. Один из первых "залпов" критики нанесли в рецензии на "Социальную мобильность", написанную неким Эндрю У. Линдом в "Американском социологическом журнале" за март 1928 года. Вся рецензия состояла всего лишь из 15 строк и создавала у читателей впечатление, что моя книга не представляет собой ничего значительного. Поскольку это была одна из первых рецензий, да еще в авторитетном научном журнале, она, естественно, повергла меня в уныние как предвестник моего провала. Несмотря на ее несправедливость, я решил, в соответствии со своими принципами, не реагировать на нее. После первоначальной подавленности я утешился старой поговоркой - in captu lectoris habend fata sua libelli (*9)– и был готов принять свое временное поражение, если последующие отклики на книгу окажутся сходными с первым.
12.9
9* И книги имеют свою судьбу, смотря по тому, как их принимают читатели (лат.).
– Афоризм из трактата "О буквах, слогах, стопах и метрах" (стих 258) римского грамматика Теренциана Мавра (III в. н. э.).
К счастью для меня, в течение нескольких следующих недель поток писем от известных зарубежных и американских социологов, а затем и их рецензии и статьи дали совсем другую, очень обнадеживающую оценку книги. Среди писем самой ободряющей была короткая записка от профессора Чарльза X. Кули с приложенной к ней копией его письма к редактору "Американского социологического журнала". Текст посланий говорит сам за себя и не требует пояснений:
Апрель 20, 1928 года
Дорогой профессор Сорокин!
Я написал записку профессору Бёрджесу с протестом против рецензии на Вашу книгу в последнем номере "Американского социологического журнала". Мне думается, Вам будет интересно ознакомиться с ней, поэтому, соответственно, вкладываю копию.
Искренне Ваш
Ч. X. Кули
Апрель 20, 1928 года
Профессору Э. У. Берджесу
Дорогой профессор Берджес!