Дальтоник
Шрифт:
Кейт слегка покачнулась, глубоко вздохнула, чувствуя, будто попала в ловушку. Эти темные поверхности не давали утешения.
Именно за этим она сюда и явилась. За утешением.
Ведь муж ушел не попрощавшись, ничего не объяснив.
Глаза Кейт блуждали по мрачному темно-бордовому пространству, пока не уткнулись в крапчатую черноту.
Ричард — невинная жертва или сам виноват в своей гибели? Неужели тайна его убийства навеки останется такой же непостижимой, как и эти картины?
Как бы вопрошая небеса, Кейт подняла глаза на застекленную крышу — над ней проплывала гряда облаков.
Это были не произведения живописи, а скорее объекты медитации. Марк Ротко, убрав цвета, решил оставить зрителя наедине с самим с собой, наедине со своим отчаянием.
Проносящиеся по небу облака то затеняли помещение, то открывали дорогу свету. Словно Бог играл с выключателем. Черные поверхности были то глянцевыми, то матовыми, а то и дымчатыми. Кейт снова подняла глаза, и в этот момент облака раздвинулись, пропустив поток солнечных лучей. На мгновение он ослепил ее, а затем, прищурившись, она опять посмотрела на картины. Они странным образом меняли цвет. Черное — белое, позитив — негатив. И тут в ее сознании всплыли другие картины. С диковинными цветами, не соответствующими названиям, заранее написанным в разных местах.
Ну конечно, как же я сразу не догадалась! Ведь он слепой. Не в буквальном смысле. Он не видит цветов. Он дальтоник.
Вот именно, дальтоник. Пишет названия цветов — красный, зеленый, арбузный, ослепительный — и все равно накладывает другие краски. Потому что для него они все одинаковы.
Как просто. Маньяк из Бронкса — художник-дальтоник.
Облака закрыли солнце, и серое на полотнах стало черным.
Кейт не успела даже как следует осознать открытие, потому что тишину в часовне разорвал звонок мобильного телефона.
Хорошо, что она здесь одна.
На дисплее высветился номер телефона Брауна. «Странно, — подумала Кейт, — ведь я как раз намеревалась позвонить ему».
— Я сейчас долго говорить не могу, — сказала она шепотом. — Я в часовне, в Хьюстоне.
— В Техасе?
— Да.
— Когда возвращаетесь?
— Сегодня в конце дня. А что?
— Приезжайте сразу ко мне. Вы очень нужны.
— Но ведь меня отстранили.
— Уже восстановили. — Браун вздохнул. — Кое-что случилось.
Глава 28
На похороны Бойда Уэртера собрался весь бомонд, те, кто имел отношение к изобразительному искусству. Причем не только из Нью-Йорка. Художники, арт-дилеры, музейные работники, галерейщики, коллекционеры. На поминках речи следовали одна за другой. Восхваляли человека, которого большинство из присутствующих, Кейт знала это, недолюбливали. Завидовали его известности и богатству. А теперь вот явились все в дорогих черных одеждах. К словам выступающих Кейт не очень прислушивалась. Ее угнетала мысль, что она каким-то образом навела убийцу на Уэртера.
Перед похоронами состоялось короткое заседание группы. Кейт увидела фотографии. Но сейчас в голове прокручивалось не то, что убийца сотворил с Уэртером, а картины, которые он аккуратно расставил вдоль стены. Как будто устраивал выставку. Для Уэртера? Или для полицейских, которые непременно явятся?
Помимо всего прочего, обнаружилась жуткая
Фримен считал, что убийца изменил ритуал. В мастерской Уэртера он ничего не убрал. На кистях осталась слюна, которую легко проверить на ДНК. Правда, пока не с чем сравнивать. Но в чем причина небрежности? Он хочет, чтобы его поймали? И что означает переход от проституток к таким людям, как Уэртер и его помощница?
Грейндж уехал в Вашингтон, чтобы подобрать группу агентов. Тейпелл мобилизовала на охоту за маньяком почти все подразделения нью-йоркской полиции.
Кейт покосилась на Блэр Самнер: та внимательно слушала выступление молодой женщины, едва сдерживающей слезы.
— Последние два года я была помощницей Бойда.
«Тебе повезло», — подумала Кейт.
— Бойд Уэртер научил меня очень многому. Прежде всего, одержимости работой. Еще он убеждал обращать внимание на мельчайшие детали.
Одержимый. Неужели убийца зациклился на Уэртере?
— Едва ли убийца был одержим охотой на Уэртера, — сказал Фримен на совещании.
— На ком же в таком случае? — спросил Перлмуттер.
Фримен посмотрел на Кейт:
— Мне неприятно говорить это, но вероятнее всего он нацелился на вас. Об этом свидетельствуют ваши имя и фамилия, включенные убийцей в обрамление картин. А Уэртера он выбрал потому, что увидел по телевизору ваше интервью с ним. Таким ребятам для возникновения навязчивой идеи много не нужно. Иногда это может быть просто случайный прохожий, а иногда Джоди Фостер. Вы же у нас хоть и небольшая, но тоже знаменитость.
Кейт поежилась. Блэр погладила ее руку.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая?
— Прекрасно.
Это была неправда. Ее всю трясло. Перед глазами то и дело вспыхивали фрагменты фотографий, сделанных в мастерской Уэртера. Его раскромсанное тело, порезанные картины, названия цветов, написанных на них убийцей. Одни были названы правильно, большая часть неверно.
Кейт объявила на совещании, что уверена: убийца — дальтоник. Она даже представила себе, какую игру он затеял с Уэртером. Названия цветов. Возможно, художник сделал какое-то опрометчивое замечание. Маньяк пришел в ярость и убил его. Его, а затем и помощницу.
Помощница, которой посчастливилось остаться в живых, наконец заплакала, прикрыв ладонью рот, и Кейт вспомнила еще одну деталь, появившуюся на краях картин маньяка. Небольшие карандашные рисунки. Лица со ртами, заклеенными пленкой. Фримен предположил, что это автопортреты.
Он что, не только дальтоник, но и немой?
— Кейт. — Блэр похлопала ее по плечу. — Кейт.
— Что?
— Панихида закончилась. Пошли?
— Извини, дорогая, но я хотела бы побыть здесь какое-то время. Из уважения к памяти Бойда.