Дама червей
Шрифт:
– Нам пора идти, Корделия, – сказал Мэтью, вставая и направляясь к двери. Он не дал себе труда поклониться Ла Файе, который все равно не мог его видеть, потому что прикладывал мокрую тряпку к лицу. – Ах да! Я ведь хотел еще сказать вам, Ла Файе, что на предстоящем королевском приеме не предполагается дарить никакого золота для Франции. Если вы слышали разговоры об этом, то знайте, что это не так. Идемте, Корделия.
Вот как, думал он, идя по коридору, так, значит, оба они, и Эссекс и Франсуа, любят играть с опасностью. Интересно!
–
– Но если он не знал, значит, не был с ней так уж близок, – возразил Мэтью, утвердившийся в своей неприязни к французу. – Если она любила его, она бы ему сказала. Если бы он о ней заботился, то почувствовал бы ее состояние. Мужчина может заметить такое, если по-настоящему близок с женщиной. – Он бросил на Кори обжигающий взгляд.
Кори вспыхнула до корней волос.
– Обычно мужчины ничего подобного не замечают.
– Я замечал. – Он никогда не забудет перемен в теле Джоанны всего через несколько дней после того, как она забеременела. Вот у Кори этого пока не было. Какое облегчение знать, что она не ждет ребенка!
– И все же ты ужасно меня расстроил, – настойчиво сказала она, смущаясь под его страстным взглядом. – Он же не мог убить Молл, если его тогда не было во дворце.
– А если он был недоволен тем, что она забеременела? И именно поэтому от нее избавился?
Как он и ожидал, Кори возмутило это предположение.
– Это невозможно! Он хорошо к ней относился, я же тебе говорила. Ты видел, как он переживал, когда узнал про ребенка! Кроме того, человеку его положения нет необходимости убивать женщину только по этой причине.
Мэтью не мог не признать, что в данном случае Кори права. Если кто-то хотел избавиться от забеременевшей любовницы, занимающей низкое положение, ему было достаточно откупиться от нее, или же, если его вообще не волновала ее судьба, он мог вообще ее проигнорировать.
– И все-таки мне подозрителен этот Франсуа. Он француз. А Тоби слышал, как человек в карете говорил по-французски с кучером, когда выбрасывал сапоги, – напомнил Мэтью.
– Да, и притом он служит у Эссекса, – признала Кори. – Скорее уж Эссекс прикажет убить кого-то, чтобы о его заговоре не донесли королеве. А Ла Файе едва ли стал бы убивать Молл и пытаться убить меня только для того, чтобы помочь Эссексу.
– Тут я согласен, – сказал Мэтью. – Ла Файе не кажется мне человеком, способным на решительные действия. Да и Франсуа все время при графе. Он явно пользуется его особым благоволением за свое искусство охотника. Кроме того, я заметил, что размер ноги у него небольшой. Он мог вполне носить те сапоги.
Кори застыла.
– Боже… – проговорила она дрожащим голосом. – Ты хочешь сказать, что…
– Эссекс мог нанять его, чтобы он выстрелил в тебя из арбалета, –
Кори кивнула, обескураженная его словами. Мэтью не хотелось пугать ее, но лучше, если она полностью осознает опасность. Они до сих пор не знали определенно, кто угрожал ей, так что лучше быть начеку.
Мэтью хотел утешить и подбодрить ее, поэтому он обнял ее и поцеловал, но ее губы были столь сладкими, что он долго не мог от них оторваться.
– Давай вернемся в мою комнату, Кори, – прошептал он, схватив ее за руку и целуя кончики пальцев.
Она порозовела.
– Ты думаешь, мы можем?.. Сейчас, днем?
Это вряд ли было разумно, но их близость дарила такие восхитительные мгновения, что отказаться было свыше его сил.
Главное, он должен уберечь ее от беременности. В первый раз Мэтью просто обезумел от желания, так что вообще позабыл об осторожности. Он не имеет права так рисковать.
Что же касается Ла Файе, шестое чувство говорило Мэтью, что тот может быть опасен. Во всяком случае, он был очень неприятным человеком. Вряд ли они будут наслаждаться его обществом в Грейсток-Мэнор.
21
На следующее утро Кори сидела в зеленой гостиной с фрейлинами и королевой. Там же была и леди Флеминг со своей горничной Джейн. Кори не выспалась и чувствовала себя разбитой. Хотя Мэтью всю ночь простоял на часах у ее двери, охраняя ее сон, ощущение нависшей опасности не давало ей заснуть почти до самого утра.
Стрелы все время свистели над ее головой, и так реально, что Кори вскакивала на кровати, задыхаясь и обливаясь потом. Вслед за этим приходило ощущение тела ее спасителя, прижавшего ее к земле. Как же ей хотелось лежать всю ночь в его объятиях, чувствуя себя в полной безопасности! Вместо этого оба были утомлены и озабочены, оба невольно ждали, не нанесет ли убийца следующий удар.
Королева также была в плохом настроении, ругая всякого, кто имел несчастье вызвать ее недовольство. Сэмюэлю досталось за его неуклюжесть. Даже Кори не избежала монаршего гнева, когда напомнила Елизавете, что надо бы объявить об их свадьбе. Королева рявкнула, что сейчас не в настроении.
Кори умолкла, подавив свое нетерпение.
Кэрью единственный сумел развлечь королеву, что было неожиданной радостью для Кори.
– Джордано, ты, бессовестный нахал! Перестань! – Елизавета с веселым удивлением смотрела, как попугай вспорхнул с руки Кэрью, сел на подлокотник ее кресла и сунул клюв в вышитый карман ее платья. – Чего ему надо? – спросила она, посмеиваясь.
– Чего-нибудь вкусненького. Смотрите! – Кэрью указал на попугая, который вытащил голову из кармана. Из его клюва сыпались зернышки.