Дама его сердца
Шрифт:
Алекс скорбно улыбнулся кончиками губ:
— Извини, детеныш, не надо бы тебе этого видеть. Но бог свидетель, я не мог уехать, не повидавшись с тобой.
Горько было снова услышать это слово — «детеныш». Так он называл ее, когда она была маленькой девочкой.
— Неужели ты думаешь, что какой-то шрам может меня испугать? — спросила она, тихо и ласково провела пальцами по его изуродованной щеке. — Когда Нил сказал, что ты жив, но увидеться нам нельзя, я думала, что у меня сердце разорвется.
— А сейчас твое сердечко
— Да. Хотя я буду по тебе скучать. Но теперь я думаю, что смогу перенести разлуку.
— Наверное, теперь ты все сумеешь перенести. Ты стала самой сильной из всех нас. Брэмур рассказал мне о твоем муже и его родственниках. Я только одного желаю — чтобы…
— Не надо, — покачала головой Джэнет и сжала руку Алекса. — Я хочу сейчас говорить только о тебе. Нил сказал, что ты заботишься о детях…
Алекс снова скорбно улыбнулся:
— Точнее было бы сказать, что это они обо мне заботятся.
— Что ты будешь с ними делать?
— Поищу им в Париже пристанище в семьях беглецов.
— А потом?
— А потом, детеныш, буду сколачивать состояние, что же еще?
Вот это было уже похоже на брата: бесстрашного, уверенного в себе, упрямого в достижении цели.
— А кто сейчас остался с этими детьми?
— Человек по имени Берк. Я могу положиться на него, как на самого себя.
Джэнет поглядела на Нила. Он повернулся к ним спиной и, не отрываясь, смотрел на озеро.
— Он тебе нравится? — тихонько спросила она.
— Да, даже несмотря на то что он воевал на стороне Камберленда.
Это была большая уступка со стороны брата — человека пылких страстей и никогда ничего никому не прощающего.
— А тебе? — полюбопытствовал Алекс, в свою очередь.
— Да, хотя у него есть свои недостатки.
— Я думаю, он тебя любит. Джэнет пожала плечами:
— Наверное. Насколько может позволить себе любить.
— Он очень много сделал для нас с тобой. Надеюсь, ты сможешь за все его вознаградить.
— Не хочу, чтобы ты уезжал.
— Я дам тебе знать. Обещаю.
Джэнет прислонилась к его груди, зная, что, возможно, уже никогда в жизни не увидит брата. Но нет, он всегда будет с ней, какое бы расстояние между ними ни пролегло! И она сохранит о нем только самые чудесные воспоминания. Что значит уродливый шрам по сравнению с тем, что он остался в живых?
Какая замечательная, какая прекрасная минута наступила в ее жизни. Нил и ее брат вместе. Они союзники — хотя бы сейчас. Ей хотелось, чтобы эта минута длилась вечно, но она знала, что это невозможно. Для Алекса любое промедление было смерти подобно.
— А что Реджинальд? Он… повел себя так, как предполагал Нил?
Ей трудно было спросить напрямую — так страшила мысль, что кто-то может желать ее смерти.
— Да, — тихо ответил Алекс. — Брэмур хорошо разбирается в людях. А в трусах особенно. — И, поколебавшись, добавил: — Мне нужно бы иметь твое кольцо, детеныш.
Джэнет
Джэнет сняла обручальное кольцо и вручила его брату. И отсутствие кольца на пальце вдруг вселило в нее странное чувство освобождения.
— Мне надо ехать, — сказал Алекс. — Я не должен был сюда приезжать, но не мог поступить иначе. Пожалуйста, береги себя.
— Мы больше не увидимся?
— Нет. Думаю, что нет. Брэмур уже договорился о нашем переезде во Францию.
Джэнет поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— И ты себя береги.
Алекс кивнул и подошел к Брэмуру. Что-то сказав ему на ухо, он растворился во тьме так же быстро, как появился. Джэнет приблизилась к Нилу.
— Спасибо тебе, — сказала она, борясь с подступившими к горлу рыданиями. — Эта встреча — лучший подарок, который я когда-либо получала!
— Я всегда рад тебе служить.
У Нила никогда не было семьи — кроме матери, которую он считал сумасшедшей, и деда, который отдал его в чужие руки. Но теперь он вдруг почувствовал, что у него есть семья, хотя Джэнет ничего ему не сказала. Она только взяла его за руку. Их пальцы переплелись, и они пошли к лошадям, связанные какой-то новой, тесной и прочной близостью.
Нил заранее предупредил грумов, чтобы они не ждали их с Джэнет, а ложились спать. Кто-то из юношей оставил в конюшне зажженный фонарь. Поставив лошадей в стойла, они с Джэнет одновременно вышли наружу, едва не столкнувшись. У Нила было такое ощущение, словно его магнитом притягивает к ней, и у него не было больше сил сопротивляться этому неодолимому притяжению. Да он и не хотел сопротивляться.
Их губы сомкнулись в яростном, безудержном порыве. Нил обнял ее, и Джэнет прижалась к нему так тесно, словно хотела сейчас же, сию минуту стать с ним одним неразрывным целым. Он ощутил мягкость ее тела, встречный ток желания и вдруг понял, что все идет так, как должно быть. Все очень правильно. Никто не может знать заранее, что ждет его в будущем, и если она готова рисковать, то какое право он имеет уклониться от риска?
Нил на минуту оторвался от ее губ и посмотрел Джэнет в глаза. Он словно спрашивал взглядом, согласна ли она принадлежать ему, и Джэнет молча ответила, что согласна. Тогда он обнял ее за плечи и повел к главному входу в замок. Пусть все видят, пусть говорят. Главное, чтобы она была с ним рядом!
Они вошли в комнату Джэнет, Нил закрыл дверь и сразу приник поцелуем к ее губам. Оба сгорали от жгучего, неудержимого желания, мука страсти была почти невыносимой. И все-таки Джэнет заставила себя на мгновение отстраниться от него.