Дама моего сердца

Хауэлл Ханна

— Мне не нужна свобода ценой человеческих жизней.

— А я-то подумал, что ты соскучилась по моему красивому лицу.

— Твое лицо так же красиво, как безлунная ночь, — парировала Эвери и склонилась к раненому. Осторожно приподняв Питеру голову, она опустила ее себе на плечо и начала медленно вливать ему в рот снадобье, поглаживая его по горлу длинными пальцами, чтобы юноше легче было глотать.

— Чем это ты его поишь? — с любопытством спросил Камерон, поймав себя на том, что хотел бы оказаться на месте этого парня.

— Это травяной настой. Он придаст ему сил и поможет восстановить потерю крови.

— Другим ты этот настой не давала.

— Другие не так сильно ранены. Они громко стонут

и ругаются, а это верный признак скорого выздоровления.

Камерон ухмыльнулся.

— Так, значит, если бы Питер тоже ругался, ты бы сочла его состояние не внушающим опасения?

— Да. — Эвери осторожно опустила голову раненого на одеяло. — Человек, стоящий на пороге смерти, не жалуется, что у него что-то болит или что его пичкают горьким лекарством. Если у него вообще есть силы говорить или думать, он пытается припомнить все свои грехи, беспокоится о том, что ждет его после смерти, и просит об отпущении грехов.

— Ты видела много умирающих?

— Слишком много, — едва слышно произнесла Эвери и, поднявшись, пошла прочь.

Час спустя они разбили новый лагерь. На расстоянии примерно одной мили от прежнего обнаружилась небольшая поляна, там протекал ручей и росло много сочной травы для лошадей. Неподалеку находился высокий холм, с которого открывался великолепный обзор. Теперь Де Во со своим отрядом не сможет подобраться к лагерю незамеченным.

К тому времени как установили палатки, Камерон искупался, поел и собирался лечь спать. Оглядевшись по сторонам в поисках Эвери, он с раздражением увидел, что они с Джиллианой возвращаются от ручья. Охраны с ними не было. Эвери остановилась возле раненых, чтобы проверить, как они себя чувствуют, и тут Камерон подскочил к ней, схватил за руку и, не обращая внимания на неодобрительные взгляды и ропот окружающих, потащил к своей палатке. Кажется, его осуждают. Как же быстро они забыли об оскорблении, нанесенном его сестре, а следовательно, и всему клану! Втолкнув Эвери в палатку, Камерон вошел следом за ней и налил себе вина. т— Выходит, мой отважный поступок, в результате которого было спасено столько жизней, останется невознагражденным? — ехидно протянула она и, усевшись на походную кровать, принялась стаскивать башмаки. Он не может быть вознагражден, — решительно заявил Камерон, садясь на громоздкий сундук ,из темного дерева, в котором он держал свои вещи. — Ты мне нужна для того, чтобы заставить твоего брата выполнить свой долг по отношению к моей сестре, только и всего.

— А почему бы тебе просто не схватить его и не притащить к алтарю, а там обвенчать со своей сестрой?

— Йен говорил, что так и хотел сделать, но твой брат ловко обходит все ловушки, в которые его пытались заманить.

— Неудивительно. Он прекрасно умеет это делать.

— Значит, он соблазнил не только мою сестру, если так хорошо выучился этому искусству?

— Нет, тупица ты этакий, — проворковала Эвери, сбрасывая с себя платье.

Сначала она подумала было спать в одежде, но потом отказалась от этой мысли. Она уже до смерти устала изображать из себя скромницу. Кроме того, чистая льняная рубашка и изящные льняные штанишки, которые она сама себе сшила, были достаточно скромными. Ей хотелось узнать, как Камерон себя поведет, увидев, что она раздевается, однако Эвери решила встать к нему спиной. А то, чего доброго, расценит это как вызов. И так ясно, что он глаз от нее не может оторвать. Воцарившаяся в палатке тяжелая, напряженная тишина подтвердила ее догадку, и Эвери, довольная, легла на походную кровать и натянула на себя одеяло.

Камерона и правда поразила та непринужденность, с какой Эвери разделась до рубашки и странных штанишек. Такое впечатление, будто он ее брат или горничная. Или мужчина, к которому она абсолютно равнодушна. А ведь он неплохо потрудился, пытаясь ее соблазнить, и преуспел

в этом настолько, что она дрожала в его объятиях от страсти, тяжело дышала и постанывала. Не может быть, чтобы она была к нему совсем уж равнодушна. Наверняка он ей нравится. Только сейчас до него дошло, что она назвала его тупицей, и это вывело его из себя.

— Советую тебе придержать язык, — буркнул он, чувствуя, как от одного слова «язык» желание взметнулось в нем яростной волной.

— А мне кажется, я говорила с тобой очень мило, —промурлыкала Эвери.

Что верно, то верно, мрачно подумал Камерон. Она и в самом деле говорила сладким, как патока, голоском Камерон решил вернуться к разговору о ее брате. Она наверняка начнет с ним спорить, и это остудит его желание. Сегодня, пожалуй, не стоит пытаться ее соблазнять. После того, что она сделала, было бы нечестно с его стороны не дать ей хотя бы одну ночь передохнуть.

— Вот ты назвала сэра Пейтона красивым, милым галантным, честным, смелым, умным. В общем мужчиной при виде которого у всех девиц текут слюнки. Неужели ты хочешь сказать, что он ими вовсе не интересуется? Что он не пользуется своим обаянием, чтобы затащить их в постель? — ехидно поинтересовался Камерон и улыбнулся увидев, как Эвери закипает от ярости. Кажется, ему удалось ее спровоцировать.

— Ему нет нужды затаскивать девиц в свою постель! —воскликнула она. — Наоборот, ему приходится их оттуда вышвыривать.

Если Пейтон не отличается тщеславием, то про его сестру такого не скажешь, усмехнулся про себя Камерон

— Значит, они так и падают к его ногам? — насмешливо спросил он, и Эвери захотелось его ударить.

— Да. Сам увидишь.

— Единственное, что я хочу увидеть, так это твоего брата вместе с моей сестрой на коленях перед священником. Он обязан заплатить за свой проступок.

— А я тебе говорю, что мой брат никогда не стал бы оскорблять женщину! Ему это просто ни к чему И если бы он спал с твоей сестрой, он не стал бы этого отрицать Как-то он переспал с невестой Дугласа и честно ему в этом признался. Хотел, чтобы тот знал, на ком собирается жениться. Но Дуглас и так уже раздумал брать ее в жены узнав о том, что эта девица прикончила троих его родственников. Впрочем, это не важно. Просто я хочу, чтобы ты понял: мой брат — очень порядочный человек. Из того, что рассказала ему Эвери, Камерон сделал вывод, что Пейтон Мюррей не отличается здравым умом и рассудком. Как можно было признаваться Дугласу в том, что он спал с его невестой? Дугласы не прощают обид. Вероятно, Эвери далеко не все ему рассказала. Что ж, потом он из нее вытянет детали. А сейчас он должен докончить то, что задумал: разозлить Эвери так, чтобы она молча отодвинулась от него на самый краешек кровати.

— Неужели? А я из твоего рассказа понял, что твой брат способен на опрометчивые поступки. Если ты хочешь убедить меня в том, что он святой, не стоило рассказывать, что он спит с чужими невестами.

Эвери пришлось признать, что он прав. Но Камерону она об этом не скажет, пусть он ее хоть на куски разрежет.

— Я хочу убедить тебя не в том, что Пейтон святой, а в том, что он предпочитает держаться от девственниц подальше. Думаю, твои родственники вряд ли держали в секрете, что ищут мужа для твоей сестры, а Пейтон всегда тщательно избегает подобных девиц.

— Значит, он не женится на ней?

Говоря это, Камерон разделся, оставив лишь набедренную повязку, и Эвери внезапно обнаружила, что ей трудно говорить, равно как и делать вид, что она абсолютно равнодушна к его стройному, загорелому телу. Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на разговоре о Пейтоне.

— Когда-нибудь он женится, но не сейчас, не из-под палки и не на той девушке, которую не хочет видеть своей женой.

— Если он не собирался жениться на моей сестре, незачем было с ней спать.