Дама с коготками

Донцова Дарья

Звонок тихонько квакнул, и на пороге появился клиент. С виду мальчишка лет десяти. Я уже хотела сказать «позови папу», но, приглядевшись, увидела, что у «мальчишки» слегка потасканное лицо тридцатилетнего мужчины и уже намечается лысина. Он был до того мал, что я, имея метр шестьдесят пять сантиметров, смотрела на него сверху вниз.

– Вы к кому? – пискнул гномик фистулой.

– Антуанетту ждешь? Я вместо нее, поговорить надо.

Клиент захихикал.

– Старовата ты в сороковник по мужикам работать.

А вот это уже

слишком! Вешу я пятьдесят килограмм, одеваюсь по молодежной моде, натуральная блондинка, стрижка короткая. Никто мне не давал моих лет. А этот сразу определил. Обозлившись, я вдвинула карлика в просторный холл, захлопнула дверь и, придав голосу металлические нотки, проговорила:

– Полковник милиции Васильева, где разговаривать будем?

Малыш недоверчиво спросил:

– Полковник?

Да, пожалуй, со званием перебор, хватило бы капитана, но делать нечего, и я обрушила на голову гномика меч информации:

– Перед смертью Котова сообщила, что вы снабжали ее наркотиками.

– Я?! – затрясся мужичонка. – Вы чего! Какие наркотики, какая Котова?

– Здесь говорить станешь или в комнату пойдем? – перла я танком.

Парень суетливо раскрыл дверь, и я увидела гостиную, кошмарней которой не встречала. Кругом позолоченная бронза. На стене невероятные пейзажи из числа тех, что продаются на метры, зато в дорогущих рамах красного дерева. Кресла на львиных лапах, в стенке теснится разноцветный хрусталь, на журнальном столике полуголая мраморная Афродита. С потолка свисает помпезная люстра, килограмм этак на пятьдесят. Довершала картину огромная, почти ростом с хозяина, сидящая фарфоровая собака породы далматин. Такие ужасающие фигуры я видела в ГУМе и удивлялась: неужели их покупают?

Парнишка рухнул в кресло, стилизованное под «чиппендейл», и робко осведомился:

– Кто такая Котова?

Я устроилась на кожаном диване цвета топленого масла и ответила:

– Антуанетта – псевдоним. В миру даму звали Мила Котова.

– Понятия не имел, – горячо заверил ловелас. – Когда бабу вызвал, она Антуанеттой представилась, а мне плевать.

– Долго вы с ней, так сказать, сотрудничали?

– Год или около того.

– Сколько Котова брала за визит?

– Сто пятьдесят долларов.

– Не дороговато ли? – осведомилась я.

– Мне – нет, – горделиво ответил парень, – получаю хорошо.

– Теперь расскажите, от какой фирмы работала Котова?

– Знать не знаю, – горячился клиент, – по телефону через диспетчершу вызывал.

– Давай телефон!

Деморализованная жертва взяла с письменного стола электронную записную книжку и принялась тыкать тонким, как спичка, пальцем в кнопки. Ручонка дрожала, и телефон не желал появляться в окошечке.

– Не дергайся, – успокоила я его, – ищи спокойно, подожду, сразу стрелять не стану.

Парень посерел и задрожал еще сильнее. Ну совсем шуток не понимает, бывают же люди без юмора! Наконец нужный номерок отыскался. Я сунула бумажку в карман

и с чувством легкого раскаяния увидела, что под моими сапогами на белом ковре расплывается грязная лужа. Ну не снимать же обувь! Вы когда-нибудь видели, чтобы милиционер или врач из районной поликлиники, входя в дом, переобувался в тапки?

В машине я схватилась за телефон и напугала ответившую старушку счетом за переговоры с Америкой. Растерянная бабка сообщила адрес, оказалось совсем рядом, чуть ли не соседний дом.

Из-за двери нестерпимо несло кошачьей мочой.

– Иду, иду, – раздалось за дверью, и меня, ни о чем не спрашивая, провели в квартиру.

– Не боитесь, вдруг ограбят? – спросила я, оказавшись в комнате.

– Красть-то у меня что? – улыбнулась бабулька. – Только Барсика, а он как тигр, и кусается, и царапается. Если насильник какой придет, плюнет, молодую искать отправится. А ты, милая, откуда, из собеса или поликлиники? Не припоминаю что-то.

Жалко пугать бабку, но ведь иначе ничего не расскажет.

– Из налоговой инспекции. На вашем телефоне от фирмы работает диспетчер, а это незаконно.

Бабушка всплеснула руками:

– Доченька, а как выжить? Пенсия триста рублей, только на лекарства. Вот черт и попутал, взялась подрабатывать. Мне теперь штраф платить?

– Нет, нет, – успокоила я ее, – штраф станет платить ваш хозяин, а вам, наоборот, положена премия в пятьсот рублей, если сообщите адрес фирмы-работодателя.

Бабуся обрадованно понеслась к буфету, вытащила древнюю записную книжку и сообщила:

– Пишите, клуб «Бабочка».

– Послушайте, – не удержалась я, – вы хоть знаете, чем этот клуб занимается?

– И не говори, дорогая, – произнесла пожилая женщина, – на старости лет к прошмандовкам нанялась. Нищета проклятая.

– Все девушки связаны с фирмой?

– Нет, – потупилась бабуля и пустилась в объяснения.

Суть ее работы была проста. Телефон печатали в газетах «Из рук в руки», «Мегаполис», «Мистер Икс» и других. От диспетчерши требовалось записать номер потенциального клиента, сообщить ему вилку цен и попросить подождать. Потом она звонила в «Бабочку», и дальнейшее ее не волновало. Старушка получала сдельную оплату, поэтому уже по собственной инициативе оклеила весь район объявлениями. К делу подключились подружки-пенсионерки, храбро рекламирующие разнообразные массажные услуги среди внуков и внучек.

Как-то раз к диспетчерше пришла расфуфыренная девица и предложила сделку. Она дает бабкин телефон своим личным клиентам и платит старушке процент. Пенсионерка тут же согласилась. На сегодняшний день она работала на «Бабочку» и еще на пятерых проституток. Очевидно, диспетчерше хватало не только на хлеб с молоком, но и на котлеты.

Я поехала домой, пытаясь вспомнить, откуда знаю название «Бабочка». Дома Маруся с безумным криком носилась вокруг зависшего компьютера.

– Что делать? – кинулась она ко мне.