Дама с собачкой
Шрифт:
Я развернула письмо и прочитала. Несколько строк. Адски захотелось табака, но я помнила, что мне нельзя. Ничего, через полгодика покурю.
– Что? – спросила Мелви.
– Просит о встрече. Пишет, что у нее есть информация, которая мне пригодится.
Мелви посерьезнела, в глазах появился ледяной блеск.
– Мать, она работает на них. На тех, кого ты ищешь.
– Есть шанс, что нет, просто хочет сшибить деньжат по случаю, продав мне чей-нибудь контакт.
– Сколько человек знает, чем ты сейчас занимаешься?.. Узнать о твоих интересах она может только
– Но встретиться нужно.
– Кто бы спорил. Когда?
– Через два часа в Лионе. В полдень.
Мелви выругалась. Подумала и добавила:
– Сука! Мы ничего не успеем.
– На то небось и был расчет.
– Нам нужны самолет и пара хороших машин в Лионе.
Я написала Августу. На мое письмо неожиданно ответил Скотт Маккинби Старший:
– Делла, Август занят, просил меня помочь. Вам нужен самолет? Он на аэродроме в Эдинбурге. Пользуйтесь. Если понадобится что-либо еще, звоните мне, не стесняйтесь.
– Спасибо, Скотт.
Никакого плана у нас не было. Не считать же планами стандартную схему «одна говорит, вторая сидит в машине и ведет наружное наблюдение»? Мы успели поспорить, обидеться друг на дружку, а потом остановились на том самом стандартном плане. В конце концов, его мы хотя бы тысячу раз отрабатывали в университете.
Французское кафе было необычно пустым. Стеклянный павильон, столики на улице и внутри, общая вальяжность и неспешность. Я вошла внутрь. В дальнем углу неторопливо и обстоятельно насыщалась семейная пара. Ко мне вышел мужчина, судя по виду, хозяин. Понятно. Маленькое фамильное дело, особого дохода не приносит, зато это повод для общения и уважения в местном социуме.
– К вам можно с животными?
– Воспитанная собачка?
– О да!
– У нас есть собачье меню.
– Ее устроит фунт вареной говядины без соли и специй или столько же сырого, но несвежего мяса. Меня – какой-нибудь салат из свежих овощей, лучше по местному рецепту и из местных сезонных продуктов.
– В это время года во Франции вы можете найти любые овощи, – почти с упреком сказал хозяин.
– Да, простите, – скромно сказала я. – Я из Шотландии.
– Так бы сразу и говорили. Я знаю, чем вас удивить. Вы поймете, чем Франция отличается от Шотландии. Какое предпочитаете вино?
– Мне очень жаль, но алкоголь запретили врачи.
– Еще бы! В этой вашей Шотландии ужасный климат. Небось простудились? Ничего, тогда я принесу вам молоко. Настоящее французское молоко, корова живет неподалеку. Ваши болячки как рукой снимет.
– Благодарю вас.
Он ушел. Я мысленно улыбнулась: мне импонировала бесцеремонность хозяина и его гордость всем французским.
А за окном, на парковке, появилась новая машина. Блестяще-оранжевая, подчеркнуто-позитивная. Я и без психологов сказала бы, что ее купил человек, давно разочаровавшийся в жизни. Из машины вышла Ада Корниш.
Чего и следовало ожидать.
– Привет, малышка! – радостно воскликнула Ада, входя в кафе.
Василиса
Выглядела Ада плохо. Дорогое платье, бриллианты в ушах и на шее, стильная прическа не могли скрыть чуть обвисших уголков губ и провалившихся глаз. Ада подсела к столику, горделиво оглядела зал. На пальце у нее блестело помолвочное кольцо.
– Поздравляю, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал радостно.
– О, спасибо, – Ада небрежно отмахнулась. – Как у тебя? Я слыхала, ты наконец-то снизошла до Маккинби.
Я моргнула.
– Да ладно, – Ада засмеялась, – секрет Полишинеля. Вообще ты молодец. И от Берга получила все, что хотела, и от Маккинби получишь. Еще бы, он столько лет тебя домогался! Цену ты себе набила заоблачную, ничего не скажешь. А как по мне – ты права. Так с этими козлами и надо поступать. Особенно с такими, как Маккинби. Отомсти ему за меня.
Ей принесли заказ, видимо, сделанный еще в пути. Я обратила внимание, что Ада взяла себе виски. И сигареты. Виски был очень дорогим, сигареты тоже, к ним прилагался целый коробок деревянных спичек. Но, пожалуй, больше всего меня насторожило, что она взяла не дринк или два, а сразу бутылку.
Ада такой же хоббит, как и я. Да, у меня диплом с отличием и специфический опыт. Но это не значит, что Ада хуже считывает обстановку. Более того, она знает, что и я считываю.
– Зачем? – спросила я в лоб.
– Не обращай внимания, у меня похмелье.
Понятно. Правды она сегодня не скажет. А может, вообще никогда. Бедная Ада, зачем же ты продалась? Мы не были подругами, но у нас куда больше общего, чем у тебя с ними. Ты могла попросить помощи у любого, кто хранит дома значок в виде меховых тапочек. Но ты предпочла уйти на другую сторону.
И пьешь ты от страха.
Потому что вляпалась по самые уши. Увязла. И уже понимаешь, что выхода нет. Точнее, есть – упасть мне в ноги и покаяться. Но на это у тебя не хватит духу. Ты всегда недолюбливала меня. Попасть в зависимость от меня для тебя то еще унижение. Конечно, смерть хуже. Но ты еще не поняла, что тебя ждет именно смерть.
Иначе бы упала в ножки быстрей, чем я успела бы охнуть.
Хоббит не дурак, хоббит любит жизнь.
– Будешь? – Ада подвинула ко мне бутылку.
Я покачала головой и показала на Василису, лежавшую у ног:
– Куда? С ней ограничений больше, чем с водительскими правами. Если тебя поймают за рулем после банки пива, ничего не будет. А вот если ты после той же банки выйдешь на улицу с сибирской овчаркой… Лучше сесть за руль после бутылки виски. Штраф за нарушение общественного порядка, штраф за выгул в нетрезвом состоянии, еще что-нибудь накинут за неправильное обращение с животным. Ну и собаку постараются отнять, конечно. У собак хитрый статус: когда государству надо с тебя поиметь денег, собака – твое движимое имущество, а если государство хочет поиметь тебя, это внезапно живое существо, наделенное всякими правами почти наравне с инородцами…