Дама виртуального возраста
Шрифт:
– Сонечка… ну зачем мне твоя Алла Владимировна… а где ты спать-то будешь? – взволновалась Катерина.
– Мы с той женщиной уже перезвонились, у нее и заночуем. Понимаешь, мам, к ней со всей страны едут. А мы тут рядышком, под боком, и даже не слышали о ней ни разу, непростительное упущение!
– Ну да, ну да… непростительное… – проговорила Катя, чувствуя, как опускаются уголки губ. – Сонечка, а кушать? Что ты там кушать-то будешь? Я дома столько всего наготовила!
– Я поела, не переживай.
Да уж, заманить Софью едой было делом безнадежным, поэтому Катя предприняла
– Сонечка, а я вот бабушку видела… у нас на рынке стоит… ой, у нее такие фиалочки – у тебя точно таких нет. Может быть…
– Мама, я приеду, и ты мне эту бабушку покажешь. Ну ладно, я побежала…
Катя положила трубку и грустно уселась на диван. Опять у всех ее домочадцев свои проблемы, заботы, дела, а она, Катя, будто бы снова в стороне. И никто даже не спросил – а что ты приготовила? А почему у тебя такой голос радостный, а чем ты будешь заниматься и как твои дела с Зойкой? Никому до нее нет дела…
И чем теперь заниматься, Катя не представляла. К Зойке, что ли, сбегать? Да ну ее, теперь с ней и разговаривать даже не хочется! Интересно, а как она теперь себя поведет, что говорить будет, когда знает, что Кролик – это Катя?
Катерина прошла в кабинет к мужу и включила Интернет:
– И где тут моя «Корзинка»?
Если дома стояла глубокая тишина и только где-то внизу, на первом этаже, смачно чихал сосед, то в группе вовсю кипели дебаты.
И подруга тоже была там. Неизвестно, что уж такого в очередной раз ляпнула Зойка. Но теперь на нее ополчились почти все.
– Ну ясно… – перекривилась Катерина. – Снова здорово!
– Как это на чужом несчастье своего счастья не построишь? – писала Зойка. – Да какая мне разница, на чем будет построено мое счастье? В любви, как на войне – или ты, или тебя!
За такие строчки Эфа огребла по полной. Кате даже неловко за нее стало, и потому она тут же выдала пост:
– Давайте не будем сердиться на Эфу за эту ерунду. Я ее знаю, она еще может исправиться. Она молодая, ее еще можно перевоспитать. И я вам ручаюсь – я этим займусь!
Да, вот такое немножко самонадеянное послание. Но зато сейчас-то уж точно от Зойки должны отстать. И – да! Пусть теперь наседают на Катю… на Кролика, Катя стерпит. Все же Зойка хоть и вредная, но… подруга. Вон сколько они уже живут в одном подъезде – и не вспомнишь. И вообще – людей надо любить. Именно так решила Катя, но в следующую же минуту ее настрой резко изменился. Зойка совсем обнаглела и помощь принимать не собиралась. Мало того, она несла такую откровенную ересь! На всю группу!
– Ты лучше за своей дочерью следи! – писала Эфа, то есть теперь Зойка, потому что теперь-то подруга точно знала, с кем она переписывается. – А то вся такая правильная! От любовниц ее тошнит! А у самой доченька с женатым мужиком связалась! А у того, между прочим, двое детей! Воспитывать она меня будет!
– Что?! – прошипела Катя, а пальцы уже сами долбили по нужным клавишам. – Ты совсем там со своими ухажерами с ума рехнулась?! Мои дочери никогда себе такого не позволят! Слава богу, они у меня не то что дочка у твоей маменьки! И молодостью, и красотой, и лицом, и фигурой похвастаться
– И чего ж твоя молодая, красивая Асенька на отбросы позарилась? Видела я сегодня ее нового хахаля! Гошка Федосеев! Всегда за молоденькими юбками скачет, а у самого дома двое детей!
– Дрянь!!! – продолбила Катя и понеслась к двери. Больше сидеть дома она не могла.
Уже через минуту она долбила в Зойкину дверь.
– Ой, прибежала, думаешь, я тебе врать буду, что ли? – тут же открыла двери подруга и отвела глаза.
Что-то подсказывало Кате, что именно сейчас Зойка не врет, хотя приврать Зоенька всегда была не прочь, но сейчас… Верить в это просто не моглось.
– Ты чего там писала, а? На кого это моя Асенька позарилась?! Чего молчишь?! Язык откусила?! – коршуном налетела на нее Катерина. – Чего ж ты?! В «Корзинке», значит, обливать помоями мою дочь можешь, а тут!
– А чего ты кричишь? – вытаращилась Зойка и на всякий случай отошла от Катерины подальше. – Это, между прочим, моя жилплощадь!
– Я сейчас тебе всю твою…
– И Гошка правда женат, – вбила последний гвоздь Зойка.
Катя онемела, а потом выдохнула:
– Зойка… ты, конечно, дрянь порядочная, но… вот признайся сейчас, что врешь, и я тебе все прощу. Честно говорю – потом, конечно, двери краской залью, но сейчас прощу все. Признавайся давай.
Зойка тяжело вздохнула и уставилась куда-то в угол прихожей.
– Знаю я этого твоего Гошку. Гогу. Мы с Валькой Жирковой вместе на макраме ходили, а потом еще в музыкальную школу, у нас там даже матери подружились. Мама мне вечно эту Вальку в пример ставила. Я ее в детстве ненавидела, как не знаю кого. Она такая фифа была – прямо лоснилась вся от правильности. А потом старше стали, крепкой дружбы не сложилось, но встречаться всегда рады были. Так вот Гошка – это ее муж. Я у них даже на свадьбе была. И потом встречались… Мы еще когда с Колькой жили, они к нам раза два приезжали, а потом мы к ним один. Но Николаша там так ужрался, что… короче, Валька потом мне звонила, просила больше не приезжать, а то Гоша ругается. Да и не очень-то хотелось. Гошка всегда носом к потолку ходил, считал, что мы быдло какое-то, а уж он-то! Он уже тогда врачом в стоматологической клинике был. Ну и не встречались… а потом, не так давно, Вальку видела, она рассказывала, что неладно они с Гошкой живут. Тот стал заведующим клиникой, просто так не подойдешь, ну и… стал гулять напропалую. И деться Вальке некуда – она тоже там работает, но только обычным врачом.
– И чего уж – некуда! Я сама видела объявление – требуются стоматологи, – фыркнула Катя.
– Ну откуда я знаю, чего она за него держится? – дернула носом Зойка. – Понятно же – если зав, то он ей и клиентов получше даст, и премию выпишет. В один же кошелек деньги идут. И потом, я ж тебе говорю – двое детей у них, мальчик и девочка… им, правда, уже по двадцать семь лет… младшей, кажется, двадцать пять, короче, она еще с родителями живет. Вот и… а Валька, между прочим, еще сама так хорошо выглядит, и не старая совсем. Ты б ее видела.