Дама выбирает кавалера
Шрифт:
— Я же объяснил, что это сестра моего давнего товарища. Она осталась совсем одна, я не мог отказать в просьбе. — Кажется, уже в десятый раз повторял Толстой.
— Нынче же весь Петербург будет болтать, что Вы привели в дом полюбовницу!
— Если Вы так сего опасаетесь, моя драгоценная супруга, то я бы рекомендовал Вам не рассказывать об этом всему Петербургу…
Раздался звон разбитой посуды, удачно заглушивший мой смешок. Я поспешила убраться из-под двери куда-нибудь подальше от эпицентра скандала. Расклад дел в чете Толстых мне был ясен, осталось понять,
И я как в воду глядела. Не далее, чем через полчаса Пётр Александрович зашёл ко мне в гостиную, что прилагалась к моим небольшим покоям. Небольшим по меркам дворца, конечно. Величиной они были с приличную двухкомнатную квартиру.
— Вера Павловна, — Генерал мягко взял мою руку и поцеловал кисть. Интересно, а утром при жене он постеснялся это делать. — Как Ваше самочувствие?
— Спасибо, лучше. Вы так добры, Ваше Превосходительство… — Начала было я жалостную речь, но Толстой внезапно меня оборвал.
— Не так, как мог бы, Вера Павловна. — Пётр Александрович вздохнул. — Я пришёл сказать, что сегодня к Вам приедет лекарь, чтобы осмотреть руку.
— Кто? — Выпалила я, прежде чем вспомнила, что это не очень прилично.
— Наш семейный лекарь. — Удивлённо выгнул бровь генерал. — Что-то не так?
— Нет-нет, я чрезвычайно благодарна, Ваше Превосходительство… — Я рефлекторно коснулась своего плеча.
— Прошу, Пётр Александрович. — Мужчина приподнял ладонь, пресекая мои попытки обратиться к нему по чину.
— Я чрезвычайно благодарна, Пётр Александрович. Но не могли бы вы прислать мне Романа Гаврииловича? — Я взглянула на Толстого снизу вверх, надеясь, что взгляд мой был достаточно жалостливым.
— Иванова? — Теперь генерал нахмурился.
— Да. Видите ли, он начал моё лечение, и я бы хотела, если это будет возможно, чтобы он и впредь проследил за моим выздоровлением.
— Но он же обыкновенный военный эскулап. Подобает ли это столь нежной даме, как Вы, Вера Павловна? — Вопрос был окончен весьма теплой улыбкой, что мне даже сделалось не по себе.
— А ещё он наверняка верен и молчалив. — Добавила я. — Не хочу навлекать на Ваш дом ещё больше бед, Пётр Александрович. Хотя бы досужих разговоров кумушек. Ведь я знаю, как выгляжу в чужих глазах. Даже Вашей любезной супруги…
Я тяжело вздохнула и отвела взгляд, прижимая к себе больную руку. Краем глаза видела, как сжались кулаки в белоснежных перчатках, до скрипа.
— Вы бесконечно правы, мадемуазель. — Выдохнул спустя паузу генерал, в голосе его послышалось тепло. — Вы поразительно умная и тактичная барышня. — Я скромно улыбнулась и опустила взгляд. — А сейчас прошу простить, дела зовут.
Толстой снова приложился к моей руке. На этот раз чуть-чуть дольше положенного. А его тёмные глаза сверкнули, когда он склонялся в поклоне. Что же, кажется, одного верного защитника я себе нашла. Вопрос
После обеда, как и обещал Пётр Александрович, меня позвали в одну из гостиных. Зрелище там разворачивалось презабавное. Первым я обнаружила Романа Гаврииловича, стоявшего по стойке «смирно» у противоположной от входа стены. Правее, на софе восседала прямая как палка Мария Алексеевна, перебирая у себя на коленях шитьё. Подле аккуратно, на самом краешке сидел поручик. Он что-то с улыбкой рассказывал хозяйке дома, но ей рассказ Фёдора Алексеевича был совершенно неинтересен. Лицо у генеральши было донельзя постным.
Как только я вошла, то моментально стала центром внимания собравшейся компании. От Романа Гаврииловича я получила короткий кивок приветствия. Поручик бросился ко мне, безошибочно беря для приветствия не повреждённую руку.
— Вера Павловна, прошу простить за столь наглое вторжение… — Я краем глаза заметила, как сверкнула глазами Мария Алексеевна, и не сдержала улыбки. — …но никакая сила не могла удержать меня! Больше не мог оставаться в неведении.
— Я чрезвычайно рада вас видеть, господа. Благодарю за то, что нашли время навестить меня. — Я сжала руку поручика, так чтобы моего вульгарного жеста не увидела генеральша. — Надеюсь, мы не очень обременили суетой хозяйку дома?
— Ну что вы… — У Толстой на лице была такая кислая улыбка, что можно было без труда догадаться, что она на самом деле думает об этом балагане. Мало того что в её доме засела какая-то непонятная девка, так ещё к ней наезжают столь же сомнительные гости. Хотя самое сомнительное в этих двоих было, пожалуй, их низкое, по сравнению с Петром Александровичем звание.
— Мария Алексеевна, Вы дозволите мне осмотреть Веру Павловну? — В отличие от поручика, Иванов был более дипломатичен. Просьба если не растопила сердце генеральше, то точно пробило небольшую брешь в её толстокожести. Толстая кивнула.
— Фёдор Алексеевич, — Тон у неё был холоднее льдов в Арктике. — Не будем мешать медику.
Поручик послушно последовал за хозяйкой домой, галантно пуская ту вперёд. Когда Толстой прикрывал двери, быстро мне подмигнул. Я не удержалась от короткого смешка.
— Они не родственники? — Поинтересовалась я у доктора, как только мы остались одни.
— Фёдор Алексеевич и Его Превосходительство? — Иванов едва заметно повёл плечом, обозначая всю нелепость моего предположения. — Насколько я знаю, они из разных ветвей Толстых.
Роман Гавриилович был всё так же строг и сосредоточен на своей непосредственной задаче. Доктор и поручик казались мне в этом чужом мире прошлого уже родными, хоть и были такими разными.
— Вы знаете, я ужасно рада Вас видеть, Роман Гавриилович. Спасибо, что согласились на мой каприз. — Я послушно подставила под осмотр своё плечо.
— В «просьбах» Его Превосходительства не отказывают. — На строгом лице всё же мелькнула тень улыбки. — Но я тоже рад видеть, что Вы в добром здравии, Вера Павловна. — Он неловко откашлялся. — Я имел в виду, что Вы…