Дамасские ворота

Стоун Роберт

Больше всего, думал Лукас, ему хочется, чтобы этот старик помог ему разобраться в своей жизни, исцелил его раны, разрешил все сомнения. Но это было лишь действие чая.

— Что ты делаешь? — спросила Сония Разиэля. — Да кто ты такой, чтобы…

— Идем, — сказал Разиэль.

Кивком пригласил их следовать за собой. Взял старика под руку. Оба они улыбались.

На следующей поляне выше по течению реки он повернулся к Лукасу и Сонии:

— Хочешь знать, кто я такой, Сон?

— Что он собирается делать? — спросил Лукас Сонию. — Крестить нас? Я-то уже…

— Я с радостью, — сказала

Роза. И стала расстегивать рубашку. — Я готова. С чаем все в порядке, — сказала она Сонии. — Я его заваривала.

Сония повернулась к Мелькеру:

— Зачем подсыпал в чай эту дурь, Разиэль? Ты идиот или что?

— Считай, что я Дин. Левая Рука [426] . Третий лишний.

— Ты? — спросила Сония. — Ты?

426

Дин (в каббале) — Строгий Суд (см. прим. 281). Левая Рука символизирует сефиру гвура — сила, суровость.

— А, да ладно. Ну подсыпал в чай чуток экса для бодрости. Тем из нас, кто незнаком с Олам ха-демут. Нашим несуфиям, которые не ведают об Алам аль-Миталь [427] . Отсталым, которые не разбираются в mundus tertius — mundus marginalis [428] .

— И Преподобному дал. Ты убьешь его.

— Не давал. Нет-нет.

— Черта с два, не давал. Давал, господи боже! И Крису тоже.

— Ну, самую малость, чтобы поднять настроение.

427

В исламской эзотерике Олам ха-демут — «мир подобия», Алам аль-Миталь — «мир воображения».

428

Третий мир — мир на краю (лат.).

— Я не верю тебе. А что насчет меня?

— Абулафия говорил: «Женщина сама по себе мир». К тому же в твоем чае ничего нет.

— Не хочу портить милое молитвенное собрание на свежем воздухе, — сказал Лукас. — Но довольно прохладно и мы под кайфом, в таких случаях принято говорить типа адью. Так как насчет того, чтобы закругляться? Потому что в общем…

— Это был наркотик, — бесстрастно сказала Сония. — Как ты мог такое сделать со мной? — закричала она Ралиэлю. — Все испоганил, урод!

— Сония, дорогая, у тебя в чае ничего нет, кроме мяты. Некоторые испытывают неприятное ощущение, наблюдая промежуточный мир. Под этим, — хладнокровно объяснил он Лукасу, — я имею в виду мир, существующий между материальным и духовным.

— В последнее время, — сказал Лукас, — я испытываю неприятное ощущение, ненаблюдая его.

— Я тебе этого не прощу, — сказала Сония Разиэлю. — Это все уничтожает.

— Только потому, — ответил Разиэль, — что все и должно быть уничтожено.

Казалось, они улетают все выше и выше, но Лукас не мог с уверенностью сказать, принимал Разиэль наркотик или нет.

Поток, казалось, мчался все стремительнее. Что там была за теория, будто Иисус — это галлюциногенный гриб? Или то была лишь шутка? Или и шутка, и теория?

— Сония, — сказал Разиэль, — кто ты такая, чтобы это говорить? В прошлом году, в позапрошлом? Не ты ли нюхала со мной? Не ты ли говоришь, что иначе не слышишь этого в звуке? Синергии. Ты была наркоманкой. Ты приносила опиаты в пять миров. Свою суфийскую дурь и таблетки.

— Я завязала. Жизнь переменилась.

— «Высшая любовь», — насмешливо пропел Разиэль. Именно эту песню Сония пела Лукасу предыдущим вечером. Это подтвердило одно его давнее подозрение. — «Высшая любовь».

— Чего ты хочешь от нас, Разиэль? — спросила Сония. Все затихли.

— Я имею в виду, если все это было только ради того, чтобы нагрузиться, то что дальше?

— Дальше — идем в город, — ответил Разиэль. — Это следующий этап. Ты должна доверять мне.

— Вот уж извини, — проговорила Сония.

— Знаешь, — сказал Лукас, когда они полезли наверх, — в последний раз я так улетел под Майлза Дэвиса. Под его «Молчание» [429] . Послушать бы сейчас.

Элен Хендерсон внизу под ними упала на колени.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — помогите кто-нибудь! Мне страшно.

— Прежде Избавления, — сказал им Разиэль, — скорбь. — А как вам виделось Избавление Божие? — Он возвысил голос. — Хотите увидеть колесницу? Вы увидите ее. Хотите увидеть, как восстает Храм? Увидите и это.

429

Пластинку «In a Silent Way» знаменитый джазовый трубач Майлз Дэвис (1926–1991) выпустил в 1969 г.; это был его первый альбом в жанре фьюжн, с электрическими инструментами.

— Ты веришь ему? — спросил Лукас, опираясь на карликовое деревцо.

— Она мне верит, — сказал Разиэль, внимательно глядя на Сонию. — Она знает, что все требует разрешения противоположностей. Она воспитывалась на диалектике. Закон неизменен, но его вид меняется, форма меняется.

— Так веришь? — переспросил Лукас; Сония продолжала глядеть на реку. — Ты веришь ему?

— Из этих видимостей мы возводим, — сказал Разиэль. — Верьте тем, кто знает. Из этого хаоса, из этого уродства возникает высшая любовь, Сония.

— Я хотела этого, — сказала она Лукасу. — Очень хотела. Но это бред собачий. Trayf [430] .

— Забудь об этом, — сказал ей Лукас.

— Так что вы видите ангела Сандалфона, — продолжал Разиэль. — Мы изучали это. Мир видимостей, язычниц, идолопоклонства, человека, который бывал в Риме. Смерть блудницы. Насилие.

— Смерть блу?.. Какое еще насилие? — спросил Лукас. — Ты провозглашаешь то же, что и те типы в Кфар-Готлибе. Да?

430

Некошерный (ивр.).