Дамона Кинг

Хольбайн Вольфганг

Она снова застонала. На короткое, ужасное мгновение мысленно вернулась назад, к отчаянной борьбе на старом складе. Рука Хирлета коснулась ее и этого оказалось достаточно, чтобы страшное проклятие вошло глубоко в ее тело, чтобы было брошено семя этого страшного изменения.

Кто-то мягко коснулся ее плеча. Это был Теракис. Она повернулась, некоторое время глядела ему в глаза и потом попросила, чтобы он внимательно рассмотрел ее лицо. Когда он хотел кончиками пальцев коснуться мутантной ткани, она оттолкнула его руку в сторону.

–

 Думаете на вас это не подействует?
– спросила она.
– Легкого прикосновения может быть вполне достаточно, чтобы заразиться.

–  Я боюсь, эта судьба так или иначе предстоит нам всем, - спокойно сказал Теракис.

Несмотря на это, он убрал руку и отступил на шаг в сторону.

–  Вам было больно?
– спросил он.

Дамона кивнула.

–  Да, но недолго.

–  И после этого началось изменение?
– предположил Теракис.

–  Нет, оно началось еще вчера, но я не думала, что это произойдет так быстро.

–  Я тоже не думал, - признался Теракис.
– Если говорить честно, я надеялся, что у вас есть в запасе несколько дней. Но то, как это выглядит… Если превращение происходит скачкообразно, то я вообще не могу больше ставить диагноз. Кроме того, вы не знаете, произошли ли еще какие-нибудь изменения тела?

Дамона смутилась.

–  Я не знаю, - сказала она через некоторое время.

–  Вы не должны меня стесняться, мисс Кинг. Я ставлю этот вопрос только как ученый.

–  Я знаю, - кивнула Дамона.
– Но я ничего не чувствую. Внутри, я имею в виду.

–  Вообще ничего?

Теракис наморщил лоб и стал рассматривать ее лицо с новым интересом. Его взгляд не понравился Дамоне: он напоминал взгляд человека, который рассматривает кролика, прежде чем свернуть ему шею.

–  Действительно ничего? Ни чувства холода, ни глухоты, ни онемения органов?

–  Совсем ничего, - настаивала Дамона.
– Кожа кажется странной, если до нее дотронуться, но я ничего не чувствую. Только эта недавняя боль.

–  Было ли такое у вас прежде?

–  Вчера. Но не так сильно.

Теракис задумчиво закусил губу и беспокойно стал ходить взад и вперед.

–  Скачкообразно, - бормотал он, - это странно, очень странно…

–  Почему же?
– спросила Дамона.

Она постепенно снова становилась сама собой. В груди у нее все еще бушевал вулкан сопротивляющихся чувств и страхов, но она всеми силами старалась не обращать на это внимания.

–  Потому что это противоречит моей теории, - объяснил Теракис.
– Видите ли, это совершенно невозможно с научной точки зрения. Процесс не может идти скачкообразно. Выглядит это так, как будто в вашем организме что-то противится превращению.

Дамона невольно коснулась каменного ведьминого сердца, висевшего у нее на груди под блузкой. Магический талисман не двигался, но это еще ничего не значило.

Она уже давно потеряла надежду управлять ведьминым сердцем или хотя бы как-то воздействовать на него. Ей ни разу не удалось

открыть его тайну.

Она знала только, что талисман обладает огромной магической силой и она действует, казалось бы, совершенно произвольно. Возможно, Теракис прав. Возможно, и в самом деле ее тело инстинктивно, с помощью этой силы, борется со страшным превращением, а может, ведьмино сердце помогает ей так, что она сама этого не замечает. Но если это соответствует действительности, то только подчеркивает величайшую опасность, потому что это означает - ни больше, ни меньше, - что могущественная энергия самого ведьминого сердца бессильна против вражеской магии.

Размышление разбудило в ней смутное предчувствие. В сущности, она знала только одну силу, которая была мощнее ведьминого сердца. Но ведь эта сила была давным-давно уничтожена…

–  Вы лучше постарайтесь найти решение, доктор, - вмешался Бен.

Теракис тихо засмеялся.

–  А как, инспектор Мюррей? Мы в ловушке на этом корабле, не забывайте этого. Хирлет, конечно же, не предоставит в наше распоряжение лабораторию.

Бен хотел ответить резкостью, но потом передумал и отвернулся, пробормотав что-то невразумительное.

–  Простите, инспектор, - буркнул Теракис.
– Я увлекся Я… это просто нервы. Забудем об этом.

Мандрейк встал и взглянул на дверь.

–  Кто-то идет.

Снаружи действительно послышались тяжелые, глухие шаги. Ключ звякнул в замке и дверь с легким стуком открылась.

Дамона испустила испуганный возглас, когда узнала Майкла и Хирлета. Майкл шел позади коротконогого менеджера.

Его плечи были опущены, но кулаки яростно сжаты. Рядом с ним вышагивали двое рослых человек в черной полицейской форме, а следом за ними в каюту вошли все остальные Хирлеты.

–  О, боже!
– воскликнул Мандрейк.
– Но ведь это невозможно!

–  Как видите, - возразил Хирлет.
– Все возможно.

Он усмехнулся.

–  А теперь я был бы вам очень обязан, если бы вы были столь любезны и отошли к стене. Мне очень жаль, но я должен сказать, что вы не пользуетесь моим доверием.

Он дополнил свое требование движением пистолета. Один из его двойников резко двинул Майкла в бок, заставляя его двигаться вперед.

–  Дамона!

Глаза Майкла испуганно округлились, когда он увидел, что произошло с ее лицом. Он подошел к ней, взял ее руки и прижал к своей груди.

–  Боже мой, Дамона, я так боялся за тебя!

–  Как трогательно!
– сказал Хирлет.
– Я надеюсь, вы меня простите, если я прерву ваши приветствия.

Майкл яростно обернулся, его лицо исказилось, но он взял себя в руки.

Хирлет усмехнулся и отошел к двери.

Его копии заняли место справа и слева от него. Это была странная картина: десять абсолютно идентичных людей стояли напротив них. Они были не только похожи, они были совершенно одинаковы.

Теракис был первым, кто преодолел удивление.