Дампир
Шрифт:
— У меня нет ран, — тихо отозвалась Магьер. — Была всего одна, но ты ее залечил.
Ну нет, подумал Лисил, так легко ты от меня не отделаешься.
— Магьер, — сказал он вслух, — они мертвы. Я поджег пакгауз, и крыша рухнула на их головы. То, что находит на тебя, случается только во время боя с вампирами, а их больше нет. Все кончено.
Магьер подняла голову:
— Ох, и что они сделали с твоим лицом!
— Не беспокойся. Я как был красавчиком, так и останусь.
Она даже не улыбнулась:
— Ты должен рассказать мне обо всем, что произошло.
Полуэльф
— Там, внизу, Бренден. Пойдем в кухню, вымоемся, приготовим чай и завтрак. Вот пока будем есть, я тебе все и расскажу. Договорились?
Магьер хотела было возразить, но затем решительно встала:
— Ладно.
— Возьми-ка вот этот халатик, — посоветовал Лисил. — Штаны у тебя такие рваные и грязные, что даже у меня руки чешутся бросить их в огонь, — а ведь ты у нас чистюля.
Хотя Магьер и раздражало, что Лисил так настойчиво требует вначале вымыться и поесть, а потом уж вести разговоры, позднее она волей-неволей признала, что он был совершенно прав. Искупавшись, она причесалась и надела теплый халат и, покуда напарник смывал с себя грязь и копоть, заварила чай и нарезала хлеб. Эти незамысловатые дела помогли Магьер овладеть собой и собраться с духом. Вот теперь она была готова услышать все, что ей ни расскажут.
Прошлой ночью она была вся крови, и не только в собственной. Бродя в одиночестве по предрассветному городу, Магьер холодела при одной мысли о том, что произошло этой ночью.
Подумав о том, сколько крови потерял, спасая ее, Лисил, она нашла для полуэльфа холодную баранину и сыр.
Затем она промыла глубокие царапины на его лице и смазала их мазью, которую оставил им Вельстил. Сидя на табурете и втирая мазь в царапины, Магьер с радостью ощутила, как к ней возвращается прежняя уравновешенность. Ей полегчало просто оттого, что она хоть что-то могла сделать для Лисила. Может, эти следы когтей и не исчезнут бесследно, но Лисил прав: его узкое, с тонкими чертами лицо сохранит свою красоту.
Пока Магьер занималась Лисилом, Бренден вымылся и привел себя в порядок. Все трое ни единым словом не обмолвились о событиях прошлой ночи. Вскоре они все удобно устроились за накрытым столом в общей зале. Чай получился вкусный, а Магьер очень хотелось пить.
Она осушила одну чашку, тут же налила себе вторую и только тогда осведомилась:
— Ну что, так и будете молчать?
До сих пор она и Бренден не обменялись ни словом, однако трудно было не заметить, что он украдкой бросает на Магьер испытующие взгляды.
Лисил проглотил кусок баранины.
— Что именно ты помнишь? — спросил он.
— Помню бой, но смутно, обрывками, а последнее четкое воспоминание — как распахнули крышку гроба Рашеда.
Когда Магьер помянула вампира, оба ее собеседника неловко заерзали.
— Да, именно так его и зовут, — стояла на своем Магьер. — Должно быть, он сам и назвал мне свое имя.
Лисил отхлебнул горячего чаю. Магьер заметила, что лицо его, распухшее от царапин, понемногу принимает
— Затем, — деловитым, почти обыденным тоном продолжал он, — Крысеныш разбил изнутри крышку своего гроба.
Полуэльф говорил долго, обстоятельно и подробно излагая ход событий. Магьер знала, что такая манера изложения совершенно ему несвойственна, и мысленно восхищалась тем, как он внимателен к мельчайшим деталям. Однако, когда Лисил перешел к тому, как Бренден всю обратную дорогу нес ее на руках, Магьер так смутилась, что почти перестала обращать внимание на подробности. И овладела собой, лишь когда речь зашла о появлении Вельстила. В этом месте рассказа Бренден отвел глаза, а Лисил начал запинаться. Он считал совершенно не нужным описывать в подробностях, как Магьер пила его кровь.
— Ты же делала мне после обвала искусственное дыхание, — пожал он плечами. — Я сделал для тебя почти то же самое, вот и все.
Магьер сочла, что напарник упрощает. Всем людям, чтобы жить, нужно дышать… но кому из них, чтобы выжить, нужно пить кровь? Что же она тогда такое?
— Есть кое-что еще, — добавил Лисил, — только я не знаю, что это значит. — Он показал пальцем на шею Магьер. — Вельстил сказал, чтобы я при этом вынул из-под рубашки один из твоих амулетов и повернул его костяной стороной к коже. Ты не знаешь почему?
В полном смятении Магьер покачала головой.
— Нет, не знаю. Ему, похоже, известно куда больше, чем нам. Вот только он все время говорит загадками, и еще вопрос, насколько мы можем ему доверять. Ты сказал, что он назвал меня дампиром? Я уже слышала от него это слово, когда мы встретились на том месте, где… — Она искоса глянула на Брендена. — Там, где умерла Элиза.
— Дампир — это отпрыск вампира и смертного, — помолчав, сказал Бренден. — Но ведь это же легенда, сказка, не более. Моя мать была родом с Севера, а бабушка, ее мать, была местной колдуньей. Она знахарствовала, снимала порчу и все такое. Так что мне довелось кое-что слыхать о вампирах, и я точно знаю, что они бесплодны. Дитя вампира — это же просто невозможно.
— Тогда как ты объяснишь, что я осталась жива? — спросила Магьер, в душе отнюдь не желая услышать ответ. — Что скажешь о моем оружии, об амулетах, о том, что происходит со мной, когда я сражаюсь с Рашедом?
— Не думаю, что нам стоит верить каждому слову Вельстила, — вмешался Лисил. — Он назвал Мальца маджай-хи, а я точно знаю, что это полная ерунда.
— Почему? — спросил Бренден. — Что означает это слово?
— Я почти не знаю эльфийского языка, но, по-моему, маджай-хи — что-то вроде «волшебный пес» или даже «собака фей». Однако феи и прочие духи стихий природы, о которых я читал, — существа отнюдь не приятные. Нет, быть может, Вельстил и знает больше, чем мы, и может быть нам полезен, но он или сумасшедший, или так же суеверен, как стравинские селяне.