Дамские пальчики

Лазорева Ольга

Она глянула на меня с нескрываемой ненавистью и вышла за дверь. Я с трудом сдержала слезы. Ник подошел ко мне и обнял.

– Не волнуйся, малыш, – мягко проговорил он. – Бабуля отходчивая. Позлится немного, поворчит, а потом еще сама смеяться будет.

Но я понимала, что ее не успокоить ничем и что я совершила ошибку, приехав сюда. Я отстранилась от Ника и молча начала собирать сумку. Леха и Оля смотрели на меня испуганно.

– Ты никуда не поедешь! – строго сказал Ник и выхватил у меня сумку из рук. – Ты сейчас и машину-то не сможешь поймать. Ночь глухая, а тут транспорта и днем не сыщешь.

Он вдруг всхлипнул и прижал ладони к лицу. Этого я никак не ожидала и бросилась к нему.

– Ну

не надо, любимый, – прошептала я, гладя его кудри. – Не нужно было мне ехать с вами! Должна же я была подумать о последствиях! И бабушку твою винить не за что. Мне вполне понятно ее возмущение.

– Вот что, ребята, – решительно проговорил молчавший до этого Леха, – а поехали ко мне в деревню? Чего мы, в самом деле? Бабка все равно отдохнуть нам не даст. Даже если Оля уедет, она тебя, Никитка, все выходные пилить будет. А мы что, должны все это выслушивать?! Давайте-ка собирайтесь в темпе, и валим отсюда!

– И правда! – поддержала его Оля. – У Лехи классная деревня, и дом огромный.

– А где это? – спросила я, понемногу приходя в себя.

– В Смоленской области, – хохотнул Леха. – Да ничего! Всего четыре часа ехать! К утру там будем! Что, Никита?

– Поехали! – повеселел тот. – Тихо выходим, грузимся и сматываем!

Мы собрались минут за десять. Я видела, что ребятам такой поворот событий даже доставляет удовольствие, так как они все это воспринимали как приключение. Мне же хотелось лишь одного – вернуться домой и забыть об этой поездке навсегда.

В полной темноте мы вышли на улицу и погрузились в машину. Но когда Леха завел мотор, Марина Игнатьевна выскочила на крыльцо и начала кричать, что Микитка злодей, раз так бабку позорит, что это я во всем виновата, не буду повторять, как она меня называла, что пусть он больше ей на глаза не показывается. Никита выбрался из машины и подошел к крыльцу. Но Марина Игнатьевна слетела вниз и врезала ему что есть силы по лицу, продолжая грязно ругаться. Ник не стал вступать с ней в перепалку, вернулся к машине и забрался внутрь.

– Поехали, Лех, – хмуро сказал он и обнял меня.

Я молча погладила его покрасневшую щеку и прижалась, закрыв глаза. Мне не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Машина скоро тронулась, и мы выкатили за ворота.

Леха выехал из деревни и свернул на трассу. Машина шла ровно и быстро, и я не заметила, как заснула. Очнулась словно от толчка. Никогда не забуду это странное ощущение. Мне казалось, что мы перенеслись в параллельный мир. Машина ехала по темному шоссе, вдоль которого росли высокие деревья, смутно освещаемые фарами. Белая полоса на асфальте стремительно уходила под передние колеса. Черное небо без единого проблеска, темный лес, темная пустынная трасса без единого огонька вызвали во мне острое чувство тоски. Ник мирно спал у меня на плече, его выбившиеся из хвоста волосы щекотали мне ухо. Я крепче обняла его и посмотрела на Леху. И тут только заметила, что он тоже спит. Спала и Оля. Ее голова свесилась с сиденья. Машина ехала в ночь, никем не управляемая. Она неслась на приличной скорости. Я завороженно уставилась на руль, торчащий между ног сползшего с сиденья и откинувшегося назад Лехи. Он спал с открытым ртом и тихо похрапывал.

«Не хочу его будить, – мелькнула ужаснувшая меня мысль, – пусть будет, что будет!»

И тут же сознание нарисовало картины автокатастрофы, наши обезображенные окровавленные мертвые тела, лица моих дочерей, когда им сообщат о происшедшем, и я судорожно вздохнула, приходя в себя. И тут же осторожно тронула Леху за плечо. Он проснулся мгновенно и вцепился в руль.

– Если ты устал, – тихо сказала я, – то давай разбудим Никиту, и он сядет за руль.

– Нет, Оль, тут уже недолго осталось. Через полчаса на месте будем.

И действительно, минут через

сорок мы подъехали к старому бревенчатому дому, окруженному высоким забором. Леха выбрался из машины, потянулся и открыл ворота. Ник сонно посмотрел на меня, улыбнулся и прижался, устраиваясь удобнее и вновь закрывая глаза.

– Малыш, мы на месте, – прошептала я, целуя его теплый висок. – Вставай!

– Еще посплю, – пробормотал он, – ты такая мягкая, такая уютная, словно огромная плюшевая игрушка.

Леха заехал во двор и выключил мотор.

– Хорош морду мять! – засмеялся он и толкнул Ника. – Вставай, соня!

Когда мы выбрались из машины, то у всех был довольно помятый вид. Я забеспокоилась, потому что с такой физиономией не очень-то хотелось показываться на глаза Никите. Но ему, по-моему, было все равно.

– Девочки, на кухню, – скомандовал он, – а мы дров натаскаем.

Дом был нежилым и использовался родителями Лехи как дача. Когда мы вошли внутрь, то сразу ощутили, как там сыро. Но ребята тут же растопили печь, и дом на удивление быстро прогрелся. Он состоял из трех комнат и кухни, был построен, видимо, еще в девятнадцатом веке, судя по огромным бревнам, по расположению комнат, по резным, кое-где обломавшимся от старости наличникам, по коньку на высокой крыше и по старинной русской печи. Оля поставила на нее чайник, а я быстро приготовила бутерброды с колбасой и сыром. Мы поели и, не сговариваясь, устроились на кроватях в разных комнатах. Нам с Ником досталась маленькая, как тогда говорили, горенка, в которой, кроме панцирной двуспальной кровати и разваливающегося громоздкого шкафа, ничего не было. На полу я увидела вытертый домотканый полосатый половик. Ник обнаружил в шкафу заношенное постельное белье и дырявый явно от деятельности моли клетчатый плед. И постелил все это на кровать. Потом, долго не раздумывая, разделся и забрался в постель.

– Иди скорей, – зашептал он, – а то холод немыслимый. Белье прямо мокрым кажется.

Мне совершенно не хотелось спать на этом неизвестно кому принадлежащем белье, к тому же сыром, но Ник настаивал. Его глаза блестели, губы улыбались. Я видела, что он возбужден до предела, видимо, вся ситуация казалась ему настоящим приключением и заводила его. Я сняла только джинсы и свитер, но трикотажную майку и трусики оставила. Ник схватил меня, повалил на кровать, я с содроганием ощутила сырой и какой-то затхлый запах белья, но сопротивляться было уже поздно. Ник стянул с меня остатки одежды, навалился, и мне стало все равно.

Проснулись мы во второй половине дня. От разгоряченного тела Ника, прижавшегося ко мне, было даже жарко. Леха заглянул к нам в горенку и спросил, сколько мы еще будем валяться.

– Мы с Олькой уже в магазин сбегали и даже обед приготовили, – усмехнулся он. – Трахаться меньше надо, тогда и вставать раньше будете.

– Вот сам меньше и трахайся, – пробормотал Ник. – А нам и так хорошо. Мы тут отдыхаем или как?

– Отдыхаем, – засмеялся Леха. – Но так и до истощения недолго.

Когда он скрылся, мы встали, оделись и сразу ощутили, что дом вполне прогрелся и воздух теплый и мягкий. Я не стала надевать свитер и ограничилась футболкой. Ник начал вновь приставать ко мне, но я заметила, что это не совсем удобно. Он надул губы, но я видела, как лукаво он на меня поглядывает. Секс ночью был бурным, я словно потеряла голову и делала вещи, которые не всегда себе позволяла. Видимо, необычная ситуация подействовала и на меня. Но сейчас я чувствовала, как ломит все тело. Мы явно перестарались. Пообедав, мы отправились в ближайший лес. Погода стояла солнечная, в лесу было тихо. Мне почему-то захотелось серьезно поговорить с Ником о нашем совместном будущем, вернее, об его отсутствии. Но я посмотрела на его улыбающееся умиротворенное лицо и не смогла произнести ни слова.