Дамские штучки

Серова Марина Сергеевна

– Вы должны сделать все возможное!

Лаки взбесилась:

– Кому я была должна – всем простила! – нагло заявила она.

Собеседник ненадолго помолчал. По всей видимости, он «переваривал» услышанное. Наконец снова заговорил:

– Я же оплатил все услуги…

– Устранение детектива в контракте не обговаривалось, – возразила Лаки, но настроение внезапно поднялось. Она явственно осознала, что сумеет сорвать со своего клиента кругленькую сумму. В «зеленых», разумеется.

– Ваши условия… – вздохнул иностранец. Лаки потерла руки от удовольствия, прижав трубку телефона щекой к плечу.

– Десять тысяч баксов, – выпалила она в надежде,

что клиент созрел, и немного ошалев от собственного нахальства.

– Я же не киллера нанимаю, черт возьми! – выругался собеседник чисто по-русски, что Лаки механически про себя отметила.

– Мало ли до чего может дойти…

– Вы намекаете, что… – ужаснулся собеседник. – А впрочем… – он задумался. – Я не возражаю, если вы берете на себя всю ответственность.

– О’кей, – вырвалось у нее прежде, чем Лаки сообразила, на что соглашается. Хотя она была уверена, что до этого не дойдет. В любом случае добивалась желаемого, и в этот раз – она не сомневалась – исключения не будет. – Если средства я выбираю сама, – добавила Лаки.

– Да действуйте как вам заблагорассудится, – сдался клиент. – Только избавьте меня от неприятностей.

– Значит, по рукам, – воодушевилась Лаки и повесила трубку. В ее озорных глазах заплясали черти.

* * *

Прежде чем выбрать, по какому адресу искать Васильева, я позвонила на его фирму и перебросилась парой фраз с секретаршей. Шефа на месте не оказалось.

«Неужели он все еще прохлаждается?» – задалась я вопросом, направляясь к дому возможного нового партнера моего клиента. Ливень немного утих, и видимость на дороге улучшилась. Но дождь монотонно бил по крыше «девятки», наводя на меня тоску и предрекая скорые холода. «Сразу видно, что Васильев и Марусич – друзья, – заключила я. – Сибаритские привычки одни и те же».

С Васильевым удача мне улыбнулась, я застала его в тот момент, когда он собирался переступить порог квартиры и захлопнуть за собой железную дверь.

– Меня Марусич прислал, – объяснила я, не решаясь предпринять и малейшей попытки конспирации. Недоразумения с Кругловой мне хватило сполна. Давно я не оказывалась в такой нелепой ситуации.

– А, Иванова, – понял он. Как я и предполагала, Алексея Марусич тоже просветил на мой счет. Оставалось только смириться.

– Ага, – согласилась я. – У меня к вам несколько вопросов.

– Мне некогда! – огорчился Васильев. – Может быть, в другой раз?

– Я вас долго не задержу, – настаивала я.

– Ладно, – он наконец уступил. – Проходите. Оленька, сделай нам кофе! – крикнул он из прихожей, разуваясь. В коридор заглянула женщина в махровом халате.

– Что-то случилось? – испугалась она.

– Ничего, мне придется немного задержаться, – сказал Алексей и повторил свою просьбу слегка раздраженным тоном.

Оленька пожала плечами и ушла на кухню.

Я вошла в зал, обильно заставленный дорогой аудио– и видеоаппаратурой.

– Присаживайтесь, – указал Васильев на диван. – Что вы хотите от меня услышать?

И тогда я спросила прямо в лоб:

– Где вы провели ночь с четырнадцатого на пятнадцатое октября и со второго на третье ноября?

– Вы имеете в виду мое алиби? – усмехнулся Алексей.

Улыбка у него вышла нехорошая – хищная, обнажившая десны. Словно он готовился к предстоящей охоте и опасался нечаянно оказаться в роли дичи. При встрече в дверях Васильев не произвел на меня подобного впечатления. Возможно, потому, что там свет не падал ему в лицо и я тогда не успела толком рассмотреть

его внешность. Сейчас он изучал меня узкими бледно-голубыми глазами, в которых светился холодный интерес, как будто в них застыли две льдинки. При этом казалось, что его длинный вздернутый нос над тонкими неестественно бледными губами к чему-то принюхивается. Волосы Васильев зачесывал назад и, скорее всего, пользовался гелем, потому что они слегка поблескивали. Такое масляное «сияние» я на дух не переношу!

– Именно, – заявила я. В этот момент Оля внесла две крохотные чашечки кофе и поставила их на столик.

– А вы? – поинтересовалась я у нее, удивленная количеством приборов.

– Я пойду к себе. У меня голова болит, – мягко оправдываясь, Ольга сразу вышла из комнаты.

– С женой, где же еще? – ответил на мой первый вопрос Васильев.

В том, что Ольга подтвердит все его слова, я не сомневалась, потому и не стала беспокоить ее расспросами. В общем-то, на другой ответ я и не рассчитывала.

– О чем вы еще хотите узнать? – Васильев явно издевался, что было написано на его гладко выбритом лице.

– Вы и в самом деле испытываете финансовые затруднения? – задала я следующий вопрос.

– Марусич проболтался? – Васильев весь напрягся, даже втянул отвисший живот. Одна из пуговиц на белой рубашке нечаянно расстегнулась.

– А разве это секрет? – удивилась я. Мне его реакция совсем не понравилась. Он действительно мог оказаться замешанным в историю с кражей. Так мне подсказывала интуиция. Значит, следует навести о нем подробные справки.

– Не секрет. И в самом деле, испытываю, – выдавил Васильев сквозь зубы и противным голосом добавил: – Только это вовсе не означает, что по ночам я гербы ворую.

В ответ на данное замечание с моей стороны было молчание – у меня на этот счет имелись иные соображения. Я вглядывалась в его лицо, пытаясь обнаружить в одутловатых чертах признаки алкогольной интоксикации. Однако заядлым пьяницей Алексей не выглядел, скорее напоминал человека, чуть-чуть подуставшего от веселой жизни.

Ольга зачем-то позвала мужа, и он покинул меня, поспешив к ней в комнату. Я тем временем прикидывала в уме, мог ли Васильев быть ночным грабителем, которого спугнул в музее охранник с собакой. Этот вопрос требовал отдельного рассмотрения, поэтому я спешно начала озираться по сторонам, гадая, где бы раздобыть фотографию хозяина. Прислушалась – Алексей и Ольга о чем-то шептались за стенкой. Почувствовав себя уверенней, я быстренько выдвинула несколько ящиков письменного стола, ища семейный альбом. Потом стала открывать дверцы антресолей в «стенке» и наконец обнаружила то, что искала. Шустро, как только могла, извлекла первую попавшуюся фотографию, спрятала ее в сумочку, которую не снимала с плеча, и села на место. Мгновение спустя в комнату вернулся озабоченный Васильев.

– У меня нет больше времени с вами разговаривать, – отрезал он и развел руками. – Дела.

* * *

Как только я вышла на улицу, меня ослепил яркий солнечный свет. Дождь давно перестал, и мокрый асфальт понемногу подсыхал. От усыпанной листьями земли поднимался пряный осенний аромат. Я и не заметила, что пробыла у Васильева довольно долго, а в итоге, если говорить откровенно, не выяснила ничего более или менее определенного. Но тем не менее на подсознательном уровне уже вынесла вердикт: «Виновен!» А я привыкла доверять своему подсознанию. «Аскольдов, Марина, Васильев, – перечислила я мысленно подозрительных личностей. – Как эти трое могут быть связаны?»