Дамский пасьянс

Серова Марина Сергеевна

— Ничего страшного, отрастут, — поспешила я ее успокоить. — Скажи лучше, почему он тебя избил? Потому что ты сказала, что всем расскажешь?

Надя внезапно покраснела, помедлила, потупила глаза и призналась:

— Я деньги у него хотела выманить.

— В обмен на молчание? — уточнила я.

В качестве ответа Надя еле заметно кивнула и отвернулась к стене в беззвучном плаче.

Мы переглянулись с Машей и решили, что пока стоит сделать в разговоре перерыв. А может быть, и совсем уйти. Тем

более что остальные больные уже начали на нас подозрительно поглядывать. Мы уже собирались выйти покурить, как Надя сама повернулась к нам.

— Подождите… Есть еще кое-что… Я так думаю, что Ирина как раз из-за этого и удавилась, — серьезно сказала она.

— Из-за чего? — спросила я.

— Из-за того, что узнала о смерти Гурченко и о том, кто в этом виноват.

— Ты уверена?

— Нет, но Гоша по пьянке мог ей признаться. Он любит делать другим больно… Или он сам ее… того, — Надя схватила рукой свое горло. — Задушил…

— С этим понятно, — резюмировала я. — Ты лучше скажи, чем занимался этот Гурченко, — перевела я разговор на прежнего любовника Ирины.

— Не знаю… Я же говорила, что поставками какими-то. Он мне вообще не нравился. Ирина говорила, что он недавно отсидел.

Я тяжело вздохнула. Ничего себе, нашла Ирина себе друзей после возвращения в родной город. Не жилось ей спокойно в своей Белоруссии с бедным мужем, связалась с уголовными элементами. Действительно, правду люди говорят, когда хочется больших денег, в основном натыкаешься на большую беду.

— Ирина что же, и своего любовника не разыскивала, что ли? — продолжала я расспросы.

— Да не знаю! — Надя явно начала раздражаться. — Меня это не интересовало. Я была на нее зла, потому что она заняла тогда мое место рядом с Игорем. А мне что, приятно это было, да? — Надя буквально пронзила меня взглядом. — С какой стати мне интересоваться ее приятелем?

— Ну ладно, ладно, — ласково успокоила я ее. — У меня к тебе самый последний вопрос — не знаешь ли ты некоего типа по фамилии Кумарцев?

— Нет, — покачала головой Надя. — Не знаю…

— А как выглядел тот, с кем разговаривал Пилюнин?

— Пожилой такой, ну, лет пятидесяти… Почти лысый.

— Как зовут, не знаешь?

— Нет, — вздохнула Надя.

— Ну что ж — тогда у меня все… Пиши заявление на Пилюнина, и я дам делу ход.

— Не буду, — снова стала кочевряжиться Надя. — Не буду… Ты лучше сама его как-нибудь за задницу схвати. Я же тебе все рассказала.

— Да как же я его схвачу? — удивилась я. — Ведь ты же, выходит, главная потерпевшая. Без тебя никак нельзя!

— Не буду, — снова повторила Надя как заклинание. — Заявление писать не буду! Не буду — и точка!

И в знак протеста против наших приставаний она закрыла глаза.

— Скажи хотя бы, где он живет, твой Пилюнин, —

попросила я ее спустя минуту, когда мы с Машей поняли, что дальнейшие уговоры не имеют смысла.

— Коттедж на Усть-Картышской трассе, — равнодушно отозвалась Надя. — Поселок Гуселка. Там их до фига, этих «новых русских», живет.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Все, больше ничего не скажу! — упрямо заявила Надя. — И вообще, иди занимайся своим делом. Я чего-то устала, у меня голова болит.

Последние слова были сказаны капризным тоном больного человека — явный намек на то, что нам с Машей давно пора было уходить. В принципе я была довольна разговором. Надя значительно мне помогла, и требовать от нее большего сейчас значило бы перегнуть палку.

Я дала знать Маше, и мы поднялись с места.

— Выздоравливай скорее, — пожелала Маша подруге на прощание и поцеловала ее в щеку.

Надя ничего не ответила, равнодушно уставившись в стену больничной палаты.

Мы тихо вышли. В коридоре Маша спросила меня:

— Ну, что думаешь делать?

— Пока еще не знаю, — честно призналась я. — Мне надо подумать. И не обижайся, пожалуйста… Я хочу подумать в одиночестве.

— Конечно, конечно… Только чтобы результат был хорошим… Вообще-то я в тебя верю.

— Вот и хорошо, — машинально ответила я, занятая своими мыслями.

Я отвезла Машу домой, погнала машину к Заводскому РОВД, намереваясь остановиться, зайти к Ушакову и рассказать ему все о Пилюнине. Но неожиданно во мне ожил внутренний голос: «А какого черта ты все переводишь стрелки на милицию, Татьяна Александровна? Если тебе никто за расследование не платит, то что, это разве не работа?»

Мне перед самой собой стало немножко стыдно. Нет, хватит… Тем более что от этого Ушакова никакого проку не дождешься. Сухарь чертов, служака безмозглый!

Я ругнулась и поехала дальше. Через полчаса уже была дома, приняла душ и, тщательно заперев дверь на внутреннюю защелку, улеглась на диване.

Глава 8

10+17+30.

«Вот и приближается момент, когда вы сможете встретиться с особой, с которой уже давно желали встретиться».

Кости в тот вечер явно меня озадачили. Слово «особа» указывало на то, что это женщина. Но в деле Ирины Лейкиной женщины, с которой я давно желала встретиться, как-то не прорисовывалось. Если это Надя и Маша, то с ними я совсем недавно имела счастье общаться. Впрочем, кости иногда любят напустить туману там, где все на самом деле яснее ясного.

Встретиться же мне хотелось прежде всего с Пилюниным. Было совершенно ясно, что он является главной фигурой во всем этом деле. Только никаких доказательств, увы, у меня при этом не было.