Дамский пасьянс
Шрифт:
Клавдия Ивановна оказалась дородной женщиной лет шестидесяти. Как ни странно, но она явилась на свидание со мной накрашенной и завитой. Было видно, что блюсти женскую форму она не перестала и в этом плане выгодно отличалась от своей соседки, которая была гораздо моложе ее.
Однако все эти внешние проявления продвинутости «компенсировала» косность ума. Она бросала на меня подозрительные взгляды, как бы пытаясь определить, способна ли я доставить ей такие же хлопоты, как прошлая жилица.
Клавдия Ивановна провела меня по квартире, показала, где что лежит, что можно
Я тут же заявила, что абсолютно равнодушно отношусь к алюминиевым тазам и что посудой намерена пользоваться исключительно своей. Насчет мужиков я дипломатично промолчала.
Потратив на содержательное общение с Клавдией Ивановной по бытовым вопросам где-то с час, я порядком устала. И была очень рада, когда наконец она вручила мне ключ, оставив меня в одиночестве. Насчет происшествия, случившегося в квартире, старая карга ответила уклончиво — мол, приходила милиция и куда-то забрала жилицу. И нет ее теперь.
В принципе все было понятно. Клавдии Ивановне необходимо снова сдать свое жилье, и она не без оснований опасалась, что новые квартиранты могут оказаться впечатлительными, а узнав о самоубийстве, откажутся заключать договор. Поэтому она просто просияла, когда я наконец сказала, что и квартира, и она как хозяйка меня устраивают, и вообще… из окна здесь очень романтичный вид.
Оставшись одна, я устроилась в потертом кресле и закурила. Окинула взглядом квартиру. Это была типичная однокомнатная хрущевка: старенькая мебелишка, черно-белый телик в углу, повидавший виды диван с пятнами на покрывале, шесть фарфоровых слоников с отбитыми носами, которые занимали почетное место в серванте…
Трудно было себе представить, что Ирина жила именно в такой обстановке. Насколько я ее помнила, она всегда любила домашний уют и максимальный комфорт. Однако ни в чем я не обнаружила признаков присутствия здесь моей подруги. Может быть, только косметика, спрятавшаяся в уголке серванта за слониками, свидетельствовала о том, что здесь жила молодая женщина. Причем косметика была не самой дешевой, и ее было достаточно много.
Я порылась в платяном шкафу, стоящем у стены напротив входа в комнату, но ничего существенного там не обнаружила: старые альбомы с фотографиями Клавдии Ивановны и ее семьи, некоторые вещи, видимо, принадлежавшие Ирине: нижнее белье и парочка блузок.
Оглядев еще раз комнату, я прошла на кухню. Обстановка и там была весьма стандартной для такого типа квартир. Газовая плита и холодильник советских времен, пластмассовые банки для муки и специй, на стене — доски для нарезки хлеба и овощей. Единственным свежим пятном на стене была прикрепленная кнопкой репродукция натюрморта, вырезанная из старого «Огонька».
Я залезла в так называемый «второй», или «зимний», холодильник — углубление в стене под окном. Открыла дверцы и увидела там кучу различных
Без особой надежды на то, что я могу здесь обнаружить нечто интересное, я, присев на корточки, начала открывать подряд и изучать содержимое всех емкостей.
Я не искала ничего конкретного. Просто сработала давнишняя профессиональная привычка. Или просто любопытство.
В основном это была всевозможная ценная хозяйственная дребедень: лавровый лист, металлические крышки для консервирования, какая-то сушеная зелень… Еще пакет с мукой…
Я протянула руку, взяла лежавшую на столе вилку и попыталась переворошить ею муку.
И уже хотела было прекратить свое занятие, как вдруг мне показалось, что внутри мешка что-то блеснуло. Я полезла рукой в муку и… вытащила это.
Я держала в руке прозрачный полиэтиленовый пакет размером с сигаретную пачку. А внутри пакета пересыпался белый порошок. Почему-то мне не пришло в голову, что в этом пакетике была мука высшего сорта, хитро запрятанная в пакет с мукой более низкого качества.
Я поднялась на ноги, отряхивая свою черную кофточку, ставшую в один момент вдруг белой — настолько сильно она была обсыпана мукой.
Маленький пакетик, лежавший на моей ладони, порождал большие вопросы. Какой смысл хранить все это в мешке с мукой да еще в запечатанном виде? Собственно говоря, кто-нибудь и мог сомневаться в том, что хранится в этом пакетике, но только не я. У меня сработал чисто профессиональный рефлекс — частные детективы волей-неволей видят во всем криминальный подтекст.
Так и здесь. Я была почти уверена, что в этом пакете наркотик. Причем я даже не задала себе вопрос — почему? Почему наркотики хранились здесь, в этой квартире? На вопрос, кому они принадлежат или, скажем так, к кому имеют большее отношение — к хозяйке или к квартиросъемщице, — я почему-то опять же ответила бы однозначно, что здесь замешана Ирина.
«Все-таки, наверное, не врут гадальные кости, черт побери! — вздохнула я. — Да, не все здесь чисто, не все…»
Негромко выругавшись в пространство по поводу своей изгаженной одежды, я аккуратно положила найденное на кухонный стол. Теперь можно было попытаться и почиститься. В поисках чистой тряпки я начала открывать выдвижные ящики буфета. Наконец в третьем по счету я обнаружила в глубине что-то, похожее на нужную мне тряпку.
Я протянула руку внутрь ящика, чтобы вытащить ее, но, к моему удивлению, тряпка оказалась очень тяжелой. То есть в нее было что-то завернуто. Впрочем, это самое нечто я определила на ощупь, опять же повинуясь отработанным профессиональным навыкам. Даже не разворачивая тряпку, можно было определенно сказать, что в нее завернуто оружие, и не рогатка какая-нибудь, а самый настоящий пистолет. Мысленно поспорив с собой, я прикинула, какой марки может быть оружие.
Развернув тряпку, я в очередной раз была удовлетворена своими познаниями в этой области. Как я и предполагала, это был «ТТ».