Дань для Хана
Шрифт:
И бла-бла-бла, какой-то нелепости из разряда: слухи и домыслы левых людей, кто вообще не знал, что происходило в нашей жизни. Или тех, кто намеренно меня решил оклеветать. На этом похолодело внутри.
На экране смена кадра — толкотня, папарацци пытаются сделать удачней кадр. Маргарита с бледным лицом, в тёмных очках и траурной повязкой на голове, выходит под охраной нескольких охранников, которых я ни разу не видела у нас дома, или в окружении отца. Толпа такая кучная, что мужики чуть ли не пробиваются до машины, припаркованной недалеко от дома. Вопросы сыпались, вспышки, но Марго, не проронив ни слова, скрылась в машине…
— По словам Ольхиной она в тот день отлучилась
— …Одна из причин завещание, по которому наследство будет разделено между дочерями и сводным братом, и со слов той же Ольхиной, Юсупов собирался и её добавить… Даниила была против, она и до того момента часто лезла в жизнь отца и Ольхиной… — очередная серия недоказуемых аргументов. — …В связи с исчезновением дочерей Юсупа, Регина и Даниила Юсуповы становятся главными подозреваемыми. Версия…
— Су*а! — я аж подавилась злостью и нечаянно капля желчной слюны угадила в экран. Я пальцем смахнула её и брезгливо о себя вытерла.
— Бред конечно, — хмуро согласился Славка, — но что ты сейчас можешь? — хмельно на меня посмотрел. — Появись на людях, Хан тут как тут, а о ваших разборках тебе вообще нельзя говорить!
— Вот именно! — гневно досадовала, нажёвывая губу. Пьяные мысли лениво ворочались в голове, и я никак не могла ухватиться хоть за одну годную. — У него люди везде, — рассуждала, лишь бы не молчать. — Даже если меня возьмут под защиту свидетелей, он достанет. Или те твари, что нас методично отстреливают! — ворочала языком, понимая, что на грани сорваться на крик. — Да и Регина у него! — припечатала обречённо. Если я хоть слово скажу, её точняк грохнут, если уже… — сердце ледяная стрела пронзила. Я удушливо хапнула воздуха. — Бл*!
— Так ты на Хана думаешь, или на Маргариту? — нетрезво озадачился Слава, сморгнув недоумение.
— Проверять обоих нужно, — кивнула деловито. — А что, если они… в сговоре? — грянула дичайшая мысль. — В ночь, когда Хан к нам заявился, камеры не работали, охраны как таковой не было… Пара человек и только! По сути, была я, Регина, отец, Ольхина…
— Но её ведь насиловали, — некстати напомнил друг.
— Это да, — пожевала губу, а секундой погодя: — Но знаешь, она так быстро от этого отошла, что я озадачена. Любая жертва насилия страдает психо… хо… лоч… логически, — плутала в словах из-за непослушного языка. — Ну не верю, что можно встать, отряхнуться, оправить юбку и дальше спокойно жить. А она… — махнула на экран рукой, и хотя там уже были другие новости и кадры, Слава понял, о ком я говорила. — По-моему даже стала лучше выглядеть. Окрылённей, свободней… Такое впечатление, что не по психотер… па… психопапевтам ходит, — опять слово не желал верно выговариваться, — а по салоны красоты… — запнулась, с горечью понимая, что конечно наговаривала на бабу, но, чёрт возьми, толика правды в словах была.
— Хочешь сказать, — наморщил нос Лаврентьев, — что такой бл*дище по хрену на такие мелочи, как насилие?
— Да хрен её знает, — в сердцах всплеснула руками. — Но точно, эта сук*а решила, что я не смогу оправдаться, прекрасно зная, что скрываюсь. А о том, что я сбежала от Хана… не могут знать столько народу. Хан не стал бы на всех углах трезвонить — прикинь, какой удар по репутации! — хмыкнул дурашливо. — Отец — тем более, — посерьёзнела. — И ей бы не сказал! Руку на отсечение. Он ей не доверял. А здесь на кону моя жизнь! И Регины… — запально тараторила наболевшее. — Они вообще не были вместе, как бы Ольхина о том не кричала. Лишь на словах, — меня переполняло негодование и домыслы и я не шутила. Живучая
Я не дура, раскусила её давно, но она не лезла ни ко мне, ни к сестре, а мы в их отношения с отцом. Хотя, что лукавить, я очень хотела поделиться с папой недавно узнанной информацией.
Что Маргарита ещё та пиз*а!
Отец и без того не особо к ней любовью дышал — скорее виной, и на этом чувстве су*а продолжала выезжать по жизни на нашей семье. Она потеряла малыша, оказавшись в эпицентре разборок, ну вот папа и чувствовал себя виноватым. Особой нежности не испытывал, но и прогнать не решался.
Так что она его использовала по полной. Ни разу не видела папу с ней за какими-то интимностями, зато перед глазами маячила другая картина.
Недавно узнала, что у неё есть любовник.
Это бы может меня и не волновало, если бы… им не оказался дядя. Брат отца. Ярослав. Не родной, сводный. Невысокий, плюгавенький, лицо в оспинах и глаза вечно с расширенными зрачками от кокаина, которым он заправлялся всё чаще и больше.
Он вообще последнее время у нас дома, как у себя околачивался. Дела отцу предлагал мутные и грязные. Папа его одёргивал… но не выгонял — какой-никакой родственник.
В тот вечер, я усиленно зубрила материал, когда услышала тихий женский смех, мужской шепот и методичные охи, аккурат с постукиваниями в стенку.
Конечно мне стало интересно. И я пошла на звуки. За парочкой подглядывала через балкон. Ярослав трахал су*у у стены. Маргарита закатывала глаза и бормотала какую-то хрень, когтями в его худосочные ягодицы когтями врезаясь. И дядю по ходу это возбуждало и бодрило. Ничего более отвратительного не видала, чем оргазм этой парочки.
Шлюха в лице изменилась. Оно и без того красными пятнами покрылось, а теперь ещё на нём отразилась гримаса не то отвращения — и её вот-вот вырвет, — не то удовольствия, но вырвать всё равно должно.
Фиг понять.
Маргарита задёргалась как-то эпилептически с идиотской улыбкой. Тут и дядя подоспел — подхватил от неё припадочную кандражку, при этом ещё глухо постанывая в стену.
Теперь и меня замутило, чуть не вывернуло от отвращения.
Я хотела обо всё отцу рассказать, но он, как назло, был в разъездах, по телефону как-то такое не вывалить, а потом…
— Папа просто чувствовал вину, за то, что с ней случилось много лет назад, поэтому и содержал. Поэтому сук*а от куда-то со стороны узнала, — у меня был полнейший разброд в мыслях. Одна таранила другую и так по кругу. — И возможно от Хана… Или ты кому сболтнул? — это вообще прилетело с бухты барахты. Я прищурилась, голос надломился.
— Чокнулась совсем??? — ахнул Славка, и его возмущение звучало очень правдоподобно.
— Прости, — проскулила искренне, виновато нырнула под бочок к Славке, в уютные объятия, и в него уткнулась, — это я так… в отчаянье бьюсь. Меня от злости и негодования распирает. Я, чёрт возьми, загнана в угол. Меня оговорили, а я даже… не в силах оправдаться! Только нос покажу в народе, меня могут грохнуть, как сестру и дочь Хана. Как отца, — всхлипнула, не находя спасения.
— А разве сестру и дочь Хана не твой отец?.. — осторожно уточил Славка и тотчас получил удар в бочину. Наверное, стоило подзатыльник прописать, того, глядишь, мозги обратно встали: