Дань городов
Шрифт:
– Но…
– Да, – повторил он, – нам они кажутся все на одно лицо, как и китайцы. – Не забыв о том, что он сам со своей собственной яхты наблюдал гибель парохода с награбленным добром и похитившими его бандитами, что из них всех спаслись только трое и что эти трое во всем вполне сознались и были алжирским судом приговорены к тюремному заключению, Сесиль не обратил внимания на слова миссис Макалистер.
– Вам приходилось когда-нибудь видеть араба с родинкой на подбородке? – спросила его миссис Макалистер.
– Нет, никогда.
– Ну, так у моего привидения была родинка на подбородке, поэтому-то я его и узнала.
Состязающиеся всадники в последний раз появились из-за поворота, танцовщицы завизжали как кошки, которым наступили на хвост, толпа завыла… и кто-то выиграл приз, а кто-то его проиграл.
По программе это был финальный заезд, и в суматохе, последовавшей вслед за тем, Сесиль был разъединен со своей поклонницей. Она должна была с утренним шестичасовым поездом покинуть Бискру. «Неотложные дела», – объяснила вдова причину своего отъезда. Видимо, миссис Макалистер решила оставить в покое миллионера.
«Быть может, у бедной нет денег, – раздумывал Торольд. – Во всяком случае, надеюсь, это была наша последняя встреча».
Предположение его оправдалось – больше он никогда ее не видел; она сошла с его жизненного пути так же неожиданно, как и появилась.
Сесиль стал протискиваться к отелю через шумную толпу арабов и европейцев, между экипажами, верблюдами, лошадьми и моторами.
Конные арабы были в сильнейшем возбуждении и безостановочно стреляли из ружей, что, видимо, доставляло им невыразимое удовольствие. По временам кто-нибудь из них, пришпорив свою лошадь, вихрем вылетал из рядов и, отпустив поводья, начинал палить сразу из двух револьверов одновременно, после чего на полном карьере круто поворачивал лошадь и сразу ее останавливал.
И вот, когда какой-то удалец пронесся мимо него как ураган, затем, круто повернув лошадь, замер на мгновенье в неподвижной позе и, наконец, шагом направился к своим сородичам, Сесиль заметил у него на подбородке родинку. Пораженный, он стал внимательнее вглядываться в него, обнаружив нечто гораздо более существенное, чем родинка – чеканную ручку своего револьвера.
«Поклясться я не могу, – размышлял Сесиль, – но если это не мой револьвер, украденный у меня из-под подушки в отеле «Святой Джэмс» в Алжире десятого января, то моя фамилия не Торольд».
И все его выводы и предположения, связанные с пресловутым грабежом, сразу утратили свою устойчивость.
«Этот револьвер должен был быть на дне Средиземного моря, – рассуждал он сам с собою, – такая же судьба должна была постичь и обладателя родинки».
Торольд шел, не упуская его из виду.
– А вдруг, – продолжал бормотать он, – на дно ничего не попало?
Пройдя ярдов сто, Сесиль встретил одного из проводников-туземцев, состоявших при «Royal-отеле», где он завтракал. Проводник поклонился ему и предложил свои услуги, как поступают в Бискре все проводники во всех случаях. Сесиль поручил ему проследить араба с родинкою.
– Видишь его, Магомет? – сказал Торольд. – Смотри, не ошибись. Дознайся, к какому племени он принадлежит, откуда он и где ночует в Бискре, и я дам тебе соверен. С ответом приходи сегодня в десять часов вечера в казино.
Магомет оскалил свои зубы, согласившись заработать соверен.
Сесиль остановил свободное ландо и быстро покатил на вокзал к приходу дневного поезда, с которым должен был прибыть Леонид с вещами, так как сам Торольд приехал утром
Едва Леонид вышел из вагона, как Торольд дал ему несколько новых инструкций.
Вместе с Леонидом прибыли еще две его знакомые дамы, но, не желая с ними пока встречаться, он постарался, пользуясь сумерками, смешаться с толпою.
Однако Сесиль напрасно прождал весь вечер Магомета: он так и не явился в казино, где вожди племен и английские джентльмены проигрывали деньги в рулетку со спокойствием каменных статуй.
II
Не явился Магомет к Сесилю и на следующий день, и последний имел основания не расспрашивать о нем в «Royal-отеле». Но вечером, проходя по пустынному базару, Торольд неожиданно столкнулся с Магометом, вынырнувшим неизвестно откуда. На своем своеобразном языке, скаля, как всегда, зубы, он лаконично произнес:
– Нашел… его!
– Где?
– Следуйте за мной, – таинственно отозвался Магомет. Проводник на востоке любит таинственность.
Торольд последовал за ним вдоль улицы, где помещались танцовщицы. Из всех домов доносились звуки различных инструментов, а сами балерины Сахары то тут, то там мелькали за оконными решетками, напоминая красивых животных в клетках.
Магомет вошел в наполненное народом кафе, прошел через него и, остановившись около завешенной циновкой двери, сделал Сесилю знак войти. Сесиль ощупал свой новый револьвер и открыл дверь, очутившись в комнате с низким потолком, толстым ковром и двумя креслами, освещенной вонючей керосиновой лампой с круглым фитилем, характерной для Бискры. На одном из кресел сидел какой-то мужчина, но без родинки. По-видимому, судя по костюму, манерам и разговору, это был француз. Он приветствовал миллионера по-французски. Затем перешел на английский язык с сильным французским акцентом. Он был небольшого роста, худощавый, седой и подвижный.
– Будьте добры присесть, – обратился француз к Сесилю. – Я очень рад, что встретил вас… Может быть, вы окажете нам должное содействие?
– К вашим услугам, – ответил Сесиль.
– Вы приехали в Бискру вчера, мистер Торольд, с намерением остановиться в «Royal-отеле», где были приготовлены для вас комнаты. Но вчера же днем вы отправились на вокзал для встречи со своим камердинером и приказали ему вернуться с багажом в Константинов и ждать там ваших дальнейших распоряжений. После этого вы взяли с собой только один саквояж и, дойдя до отеля «Casino» при посредстве дипломатии и денег ухитрились настоять на том, чтобы вам поставили кровать в столовой. Назвались вы мистером Коллинзом, так что в Бискре официально не знают о пребывании в ней миллионера Сесиля Торольда, в то время как мистер Коллинз может свободно производить свои изыскания, появляться и исчезать, когда ему заблагорассудится.
– Да, – ответил Сесиль, – все правильно. Но могу я спросить…
– Однако к делу, – вежливо перебил его француз. – Это ваши часы?
Он вытянул из кармана часы с цепочкой.
– Мои, – спокойно подтвердил Сесиль. – Они были похищены из моей спальни в отеле «Святой Джэмс» вместе с револьвером, мехом и некоторым количеством денег десятого января.
– Вас удивляет, должно быть, что все эти вещи не покоятся на дне Средиземного моря?
– Тридцать часов тому назад я был бы удивлен, – заметил Сесиль, – теперь же – нет.