Дань

Райская Ольга

– Эмегтэй Ксиоли отправится следом, в повозке, - сказал им подъехавший воин.
– Великий Хан приказал мне проводить своих эмегтэй к месту начала похода.

Процессия тронулась. За провожатым ехала пышно разодетая Санрай, чуть позади - несколько девушек, находящихся у нее в услужении. За ними следовали Эйлин и Сувда, а далее тянулась вереница тяжело груженых крытых и открытых повозок, в некоторых из них сидели люди, в основном женщины. Охранял эту колонну отряд воинов. Они ехали рядом с повозками и зорко поглядывали по сторонам.

– Посмотрите, Эмегтэй Эйлин, - шепнула Сувда, приблизившись к ней.
–

Вон в той повозке, что с открытым верхом, едет пышная женщина. Это Исаф, ее назначили ундир на время Великого похода.

– Что я должна о ней знать? – Эйлин понимала, ее личная служанка не из тех девушек, что болтают по пустякам.

– Кроме того, что она приближенная Санрай? – Сувда была очень сосредоточена.
– Вам следует ее остерегаться. Она хитра и коварна.

Миновав врата Аршаима, их небольшая процессия выехала на тракт. Не успела Эйлин вдоволь насладиться высоким небом и утренним, слегка пригревающим солнышком, как впереди, посреди бескрайней степи показались первые воинские отряды, повозки, запряженные быками и лошадьми, суетились женщины, лаяли собаки. Чем дальше ехали, тем больше становилось вокруг людей и животных. Их было море. Их была орда.

– Как много женщин, - удивилась Эйлин.

– Кто-то же должен в походе готовить пищу и присматривать за животными, - пожала плечами Сувда.

– Они тоже эмегтэй? – княжне все было интересно, и она с любопытством осматривала все вокруг.

– Эмегтэй Эйлин, - рассмеялась служанка.
– Разве может быть эмегтэй у простого воина? Их сопровождают жены.

– А если воин холост?

– Тогда, он может воспользоваться женщиной из общего гэра, - хихикнула Сувда.
– Заплатив несколько монет за услуги. Они едут во-о-он в тех повозках с большими красными кругами. Хотя, может и не платить. Многие матери берут с собой взрослых дочерей. Где как не в Великом походе выбрать себе достойного мужа, удачливого и лихого в бою.

– Неужели саинарские женщины участвуют в боях? – воскликнула Эйлин.

– Ну что вы, - Сувду явно забавляло то, что эмегтэй не знает элементарных вещей.
– Кто же пустит в бой женщину.

– Тогда зачем мы все едем?

– За тем и едем. Разобьют становище, где-нибудь на берегу реки в удобном месте. Поставят гэры. И будем мы там ждать своих воинов. Бывает, их ждешь и две недели, а порой возвращаются в тот же день. А многие не возвращаются… - Сувда заметила, как побледнела Эйлин от ее слов.
– Да вы не печальтесь, Эмегтэй. Наш то Хан родился с саблей в руках, его любит Мать Всех Степей и хранит.

– А это кто? – Эйлин тихонько кивнула в сторону группы мужчин в серых халатах с нашитыми на них перьями, бусами и бубенцами.

– Это ханские боо, - принялась рассказывать служанка.
– Они просят Мать Всех Степей послать удачу в бою, многие из них предсказывают будущее, могут помочь в решении важных вопросов и даже лечат.

– Как доктора? – удивилась княжна.

– Не-е-ет, доктора едут в повозках на которых большая синяя капля нарисована. Они лечат тело, а боо просят богов послать удачу, любовь или душевное спокойствие и те в ответ даруют чудо.

Один из «серохалатников» низко поклонился Эйлин.

– Приветствую тебя, Сайхан Эмегтэй Эйлин, дочь северных лесов, - произнес он.

Княжна улыбнулась мужчине и кивнула в ответ.

– Сайхан Эмегтэй значит, -

прошипела подъехавшая сбоку Санрай.
– Хоть мудрый Оюун и не ошибается, клянусь, Сайхан ты будешь не долго.

– Вот смотрю я на тебя, Санрай, - улыбнулась ей Эйлин, - и думаю – зачем ты, когда все за умом стояли, за красотой побежала? Нужно было брать поровну. Глядишь, и Великому Хану с тобой скучно бы не было.

– Северная гадина! – выдавила из себя эмегтэй и пришпорила свою лошадь.

– Ох, Эмегтэй Эйлин, - вздохнула Сувда.
– Хлебнем мы с вами горюшка.

– Пока мы живы, всегда есть надежда на лучшее, - тихо ответила ей княжна.

***

– Ты все сделала, как я тебе велела? – Сайхан Эмегтэй Анира расчесывала свои густые, слегка посеребренные, волосы.

– Да, моя Эмегтэй, - низко поклонилась женщине ундир Алия.
– Только жалко девочку, светлая она, добрая…

– Алия, - оборвала ее на полуслове Анира.
– Девочку и правда жаль, но я должна думать о сыне! Кайсар сам еще не понимает своих чувств, но он уже не в состоянии отказаться от северянки. Нужно ему в этом помочь. Санрай глупа, но Исаф – хитрая и расчетливая, как степная гадюка. К тому же они родственницы.

– Это-то меня и пугает, - задумчиво произнесла старушка.
– Две гадины ни перед чем не остановятся. Они и на убийство пойдут.

– Да, - тихо подтвердила Анира правдивость слов ундир.

– Что же мы с вами наделали, моя Эмегтэй! – воскликнула Алия.

На прекрасном лице Сайхан Эмегтэй Аниры мелькнуло запоздалое раскаяние, но тут же сменилось решимостью.

– Как будет, Алия, так и будет, - строго сказала она ундир.
– Все в руках Матери Всех Степей. Мы уже ничего не изменим…

– Он вам этого никогда не простит, моя Эмегтэй, - прошептала старушка, направляясь к двери.
– Да и мне, старой, тоже. Такой грех на душу взяла…

Как только за ундир Алией захлопнулись двери, Анира разрыдалась. Она боялась потерять сына. Женщина готова была ради него на все. Вся ее жизнь принадлежала сыну без остатка, все ее мысли, все поступки… Но вот оценит ли? Нет! Кайсар не простит смерти этой девочки даже матери. Анира видела, как загораются его глаза, когда он говорит об Эйлин, как нежно он произносит ее имя… Ей самой девочка пришлась по сердцу, лучшей доли Анира и не желала бы сыну, если бы не пророчество видящей боо. Сайхан Эмегтэй бывшего Хана сейчас и сама не понимала, как смогла решиться на такое, но было уже поздно. Великий поход начался, и девочка оказалась в клубке змей. Все, что оставалось несчастной Анире – это молиться, и она молила Мать Всех Степей даровать жизнь и счастье светлой северной княжне.

***

Вот уже несколько дней продолжался Великий поход. Отправлялись в путь с рассветом, почти на закате устраивались на ночь, разводили походные костры, готовили не хитрый харч. Гэры никто не ставил. Для эмегтэй хана укладывали тюфяки, набитые шерстью, а их служанки и вовсе довольствовались плащами. Эйлин делила свой тюфяк с Сувдой, за что служанка была ей искренне признательна. Княжна уставала так, что едва коснувшись головой мягкой подстилки, проваливалась в сон, ей снилось, что она продолжает путь – едет и едет, только травы стелятся под копытами лошадей. Каждая мышца в теле девушки болела. С утра, садясь на лошадь, приходилось плотно сжимать зубы, чтобы не застонать.