Дана Мэллори и дом оживших теней
Шрифт:
Когда у меня прошёл этот кошачий ужас, я собрала с пола одежду и разложила её в шкафу. Придётся запирать дверь, иначе Сиссибелл опять сюда проберётся.
Без всякого удовольствия я переоделась к ужину. Может быть, хозяйке дома наплевать, переоденусь я к столу или нет, но на всякий случай надо напялить новое красное платье – вдруг поможет. Хуже не будет. Ради отца я готова подружиться с тётей Мэг.
Без десяти шесть. Я распустила косу и, причесав свои длинные каштановые волосы, посмотрелась в зеркало над комодом.
Эх, зря стараюсь! На звезду с
Это ужасно – остаться без маминых советов в тринадцать лет! Я вздохнула и снова заплела косу.
Заколка щёлкнула, и коса свесилась у меня между лопатками. При этом мрачном освещении глаза у меня в зеркале казались совсем чёрными.
Неожиданно мой взгляд привлекло кое-что странное. Картина над камином! Не может быть! Только что на ней был ясный солнечный день – и вдруг всё помрачнело! Да здесь почти ночь! Звёзды на небе и месяц. И дым из трубы больше не идёт. Чудеса! Или это обман зрения?
Как же можно было так ошибиться?! Я провела пальцем по холсту. Обычные масляные краски, где-то слой гуще, где-то тоньше – всё как положено. Рама дорогая. Необычно широкая, золочёная, с орнаментом. В правом нижнем углу – подпись художника. Бледноватая, еле разберёшь. «У. Д. Дерьюл».
Дерьюл, Дерьюл… Сегодня я уже слышала это имя. Художник, похоже, родственник Уилла. А написано, надо сказать, недурно. Отец часто возил меня по самым известным крупным музеям, и такой необычной работы я ещё нигде никогда не видела.
Перед домом раскинулось целое море синих цветов. В лунном свете они отливали сиреневым. И словно качались на ветру.
Мне даже показалось, что в траве стрекочут кузнечики. А в первый раз я ничего такого не заметила.
Художник, должно быть, просто волшебник, другого объяснения не придумать. Не будь я так уверена, что картины сами по себе не меняются, я бы сказала, что это полотно живёт своей особенной жизнью.
Глава 3
Ужин на двоих
Я приехала в поместье всего несколько часов назад, но уже точно могу утверждать, что замку необходим ремонт. По дороге в столовую мне на голову чуть ни свалилась хрустальная люстра, криво свисавшая с потолка. Если бы я не прислушалась к внутреннему голосу и не последовала за Сиссибелл, которая прошмыгнула мимо моей двери, меня бы прихлопнуло. Всё это время кошка от меня не отходила, а потом она побежала дальше, и я с благодарностью поспешила за ней. Вот удача: кошка прибежала прямо в столовую, где меня нетерпеливо ожидала тётя Мэг.
Пока Игорь придвигал мне стул, я рассказала ему, что на меня чуть было ни свалилась люстра. Он не удивился и пообещал всё исправить.
Плюс ко всему папина тётка была меньше всего похожа на добродушную старую леди, в этом я ещё раз убедилась.
Правду сказать, я не так уж много встречала людей её возраста. Своих бабушек и дедушек я никогда не знала, а никаких дядюшек и
Я глядела на тётю Мэг поверх краёв высокого бокала, что стоял передо мной на столе. Фу, она поглощала огуречный салат, как голодный лев пожирает козу. Лицо у неё было перепачкано каким-то белым соусом, он забился ей даже в нос. Мне хотелось протянуть ей салфетку или утереть ей физиономию, как маленькому ребёнку. Я пыталась отвести глаза, но вместо этого глядела на неё как прикованная. Так бывает. Смотришь на какую-нибудь пакость до тошноты, а оторваться не можешь.
– Вы совсем не голодны, мисс Дана? – поинтересовался Игорь, протягивая руку за моим прибором.
– Да, не особенно, – ответила я, медленно отводя глаза от тёти Мэг.
И зачем я соврала? Умираю от голода. С утра ничего не ела.
– Но надо же хоть что-нибудь съесть, – убеждал меня Игорь, убирая руку за спину. – До утра далеко, а в поместье Мэллори ночи долгие.
– Правда?
К чему это он?
– Именно так. – Он слегка поклонился и отошёл от стола.
Что он хочет этим сказать? В поместье Мэллори долгие ночи. И что? Я в задумчивости уставилась на пламя свечей, стоящих на столе между мной и тётей Мэг, и опомнилась, только когда заметила, что та не сводит с меня глаз. Мне стало не по себе.
– Что-то не так, дорогая?
Я мгновенно отвела глаза и оглядела сервировку стола, на удивление чистые кружева на скатерти и мою тарелку с едой. Замотав головой, я нащупала вилку и стала бессмысленно тыкать в салат.
– Всё отлично… – Больше я ничего произнести не смогла.
– Дана, деточка, напомни-ка мне, когда у тебя день рождения?
– Через две недели, в субботу, – прошелестела я и почему-то подумала, что зря я ей это сказала.
– В субботу, значит, – тётка широко ухмыльнулась. – Так-так.
И опять мне показалось, что глаза у неё как-то странно блеснули. Мне стало страшно. Как же с ней неуютно! Даже голод пропал. Я заставила себя запихнуть в рот кусочек огурца – лишь бы тётя Мэг престала на меня глазеть. На мой вкус, салат оказался какой-то пресный. Совсем без соли. И что это за чёрные штуки в нём такие? Это что – мухи?!
– Могу убрать ваш прибор? – Игорь возник у меня за плечами, а я ещё даже не успела изучить салат. На мою тарелку, ещё почти полную, упала его тень, в косом свете ещё более кривая и горбатая, чем он сам. Я с трудом проглотила овощи и кивнула. – Время подавать горячее.
Дворецкий хлопнул в ладоши, и в столовую вошла полная женщина в белом чепце и переднике, плотно охватывающем её пышную фигуру. Она толкала перед собой тележку с дымящейся фарфоровой супницей.
– Превосходно! – тётя Мэг потёрла руки. – Моё любимое блюдо!
Пахло вкусно. Мой голодный желудок заплясал от радости. Сосредоточься на еде, на этой вкусной еде, приказала я себе. И не смотри вообще на тот конец стола!
Толстуха дружески мне улыбнулась, подкатила тележку и, подняв крышку и ловко зачерпнув суп половником, наполнила тарелку, которую подставил дворецкий.