Данэя
Шрифт:
— Да, но…
— Что: но?
— Работа…
— Все уже идет своим ходом и без нас. Можно пока ограничиться одним контролем — это же всего один час в день. Остальное время мы целиком свободны. Ну что мы с тобой до сих пор видели? Объекты работ и то, что мелькало внизу во врем полетов? Пора хоть что-то увидеть вблизи, дотронуться и постоять, не торопясь уйти.
Эя, конечно, была права, но Дан слишком боялся за нее. Дай ему волю, он совсем не выпускал бы ее из пещеры. И так каждый раз заставляет ее одевать скафандр-панцырь,
В остальном у нее в последнее время появилась какая-то власть над ним. Он даже позволял ей покапризничать. Правда, она это делала не всерьез — просто интересно было понаблюдать его в такие моменты: бесконечное терпение, чуть ли не абсолютная покорность. Именно: чуть ли! Если ему кажется, что ей грозит хоть малейшая опасность, с ним становится ужасно трудно.
— Я же буду в панцыре, — сказала она.
— Хитренькая!
Но к ее удивлению, Дан упирался недолго. Видно, понимал, что попутешествовать им давно не мешает.
Они долго обсуждали, куда полететь. Просматривали записи съемок роботов-разведчиков. Большинство мест поражали однообразием. Особенно равнины, хорошо знакомые: пока все леса закладывались на них. И в первую очередь решили посетить одну из горных областей в низких широтах: там целая цепь озер среди скал какой-то странной формы.
Назавтра, потратив не более получаса на ознакомление со сводками хода работ, они катером добрались туда. Прежде чем вылезти из катера, Дан снова подробно перечислил Эе, с видом паиньки терпеливо слушавшей его, все необходимые правила предосторожности. Он предусмотрел максимум мер: передвигаться они будут в закрытом вездеходе, связанным тросами с аэрокаром, летящим над ними, который в любой момент может поднять вездеход и подтянуть к себе.
…Здесь стояла ночь. К счастью, в облаках были разрывы, через которые светила одна из лун. Создаваемая ею на поверхности озера дорожка мерцала крупной рябью и уходила куда-то далеко-далеко среди цепи остроконечных скал. Мир был удивительно синий: и вода, и бесчисленные скалы, и даже «луна».
Вездеход медленно плыл; казалось, озеру нет конца. Они то двигались по узким протокам, то снова попадали на широкий плес.
Облака начали смыкаться. Когда совсем стемнело, Дан остановил вездеход и включил все прожекторы.
— Дождемся рассвета. — Он достал еду.
— Я совсем еще не хочу!
— Ему надо.
— Ох! — Но покорно выпила козье молоко. Потом он заставил ее лечь отдыхать и сел рядом.
— Похоже на земное — и в то же время совсем иначе. Да? — спросила она негромко.
— Ты о цвете? Да: удивительная синева!
— Это из-за концентрации углекислоты?
— Непонятно. Может быть.
— Или что-то еще.
— Да.
— А на Земле такое бывает?
— Даже не слышал никогда.
— Я
Они замолчали, так как вдруг остро почувствовали, как хочется быть им сейчас на Земле — родной, привычной. Больше двух лет уже, как они покинули ее.
Но облака вновь разошлись, свет «луны» разорвал темноту, залил все вокруг опять дивной синевой и мерцанием бликов. И тоска исчезла, они сразу успокоились.
Но длилось это недолго; облака снова сомкнулись, уже до самого рассвета, который они встретили в непроглядном тумане.
«Долго ли он будет стоять?» с досадой думал Дан. «Не пришлось бы улететь, больше ничего не увидев».
Эя дремала. Он сел у локатора, начал обшаривать берега, чтобы хоть чем-то занять себя. Скалы, скалы, скалы.
И вдруг он увидел лес. Нет, не может быть! Нет: лес! Правда, странный какой-то.
Он стал крутить регулятор, резкость увеличилась. Нет, конечно, это не лес. Скалы. Только вытянутые вверх, острые. Как зубья. Сказочного дракона. И дальние ряды их, действительно, напоминают огромные старые ели.
Дан не стал будить Эю. На самой малой скорости повел вездеход в ту сторону.
«Солнце», видимо, взошло: пробившись сквозь облака, с помощью ветра расправилось с туманом. Становилось все ясней, и за поворотом, у высокой скалы вся картина разом предстала перед ним.
— Эя, вставай! Смотри!
Она вскинула голову; сжала веки, прогоняя сон, зевнула. Потом открыла глаза, и сон сразу исчез: она застыла, пораженная, уперевшись ладонями в прозрачную переднюю стенку колпака вездехода.
Низко стояли плотные темные облака, застилая небо над головой, и лишь вдали было чисто. Оттуда били яркие, отчетливо видимые лучи «солнца». Виднелась только часть его, и оно казалось огромным.
Торчали скалы невиданной формы. Целый лес скал. Впереди, сбоку, вблизи, вдали. Через них текла вода, образу каскады, то невысокие и очень широкие, то узкие — значительно выше.
Скалы очень разные. Дальние в основном темные; несколько скал впереди их, освещенные «солнцем», ярко сверкают. Одни скалы — как чудовищные зубья; другие — перевернутые гигантские сосульки; третьи торчат прямо из воды ровными рядами, как трубы старинных органов. Четвертые…
— Ели, Дан! Заколдованный лес! — Он молча улыбнулся ей в ответ.
Пятые — как таинственные башни неведомых цивилизаций.
Но самым поразительным снова были краски. Глубоко синие тени, нежные светлоголубые блики, серо-бирюзовые облака; бесконечные переходы лилового, сиреневого. Чистая холодная гамма, никогда дотоле не виданная.
Они не могли оторваться. Когда «солнце» скрылось за облаками, решили дожидаться его на плоской вершине высокой скалы, с которой должен быть лучший обзор всей панорамы, чем с качающегося на воде вездехода.
Они надели скафандры. Дан тоже был в панцыре: Эя с благодарностью отметила это про себя. По выдвижному трапу перешли на скалу.