Даника
Шрифт:
– Время упущено, – поморщился адвокат, когда рассказ дошёл до сегодняшнего суда. – Можно было бы сразу порешать вопросы с местными ментами, оформили бы подписку о невыезде, а так…
– Уже ничего нельзя сделать? – спросил Олег.
– Можно, но намного сложнее. Точно пока сказать не могу, надо провести разведку, но дело точно не безнадёжное.
– Вы готовы взяться, Сергей?
– Давай на «ты», – небрежно махнул рукой адвокат, – и можно просто Серёга, мы ведь не старые ещё. За дело я возьмусь.
– Сколько будут стоить… твои услуги? – спросил Олег, запнувшись на слове «твои»,
– Для начала тысячу евро, в рублёвом эквиваленте, – ответил Сергей с невозмутимым видом, – а дальше решим после того как я всё изучу.
– Хорошо, – со вздохом ответил Олег, понимая, что деньги придётся тратить из своего весьма небольшого загашника.
Глава 6. Вторник.
Наверно все учреждения такого рода в России похожи друг на друга – серые местами облезлые стены, лязгающие решётки, железные двери, ощущение уныния и безнадёги. Бажаевск, конечно же не исключение, скорее наоборот, ко всем прочим неприятностям здесь добавляется мусоросортировочный полигон со стороны которого доносится стойкий кисловатый запах. Лица надсмотрщиков дополняют и без того неприглядную картину своим равнодушием и надменностью. Порой, увидев такое лицо, начинаешь сомневаться, что это человек, а не рептилоид под резиновой маской.
– Ожидайте здесь, – буркнул конвоир, отпирая скрипучую железную дверь.
Олег вошёл в маленькую комнату с зарешёченным окном и грязными серыми стенами. Осмотревшись, он сел на один из двух стульев, расставленных по краям большого потёртого стола, достал из папки бумаги и ручку. Ждать пришлось долго, в таких заведениях никто никуда не торопится, прошло почти полчаса перед тем как привели подозреваемую. У молодого инспектора ёкнуло сердце при её появлении – лицо у девушки было бледное, глаза красные, серая тюремная роба висела на ней как на вешалке.
– Передачи запрещены, допрос только в моём присутствии, – казённым голосом произнесла мужеподобная конвоирша с нашивками сержанта на форменной блузке.
– Я имею право разговаривать с подозреваемой наедине, – строго сказал Олег,
– Нет, не имеете. Вы не адвокат, – холодно ответила женщина.
Олег встал и оказался лицом к лицу с надсмотрщицей:
– Посмотрите внимательно на моё удостоверение.
– Я не… – начала было женщина, взяв документ в руки, – извините, товарищ инспектор, когда понадоблюсь, можете вызвать меня вот этой кнопкой.
Олег забрал назад своё удостоверение, слегка приоткрыл его и убедился, что крупная купюра в нём отсутствует.
– Ну, привет, – сказал он, улыбнувшись, когда железная дверь с лязгом закрылась.
Вместо ответа Даника вскочила со стула и бросилась ему на шею со слезами на глазах.
– Ну, тихо, тихо, – прошептал Олег, обняв девушку за плечи, – всё будет хорошо.
– Прости, я не знаю, как так получилось. Они повесят всю вину на меня, у Бурова есть связи, он хочет сделать из меня козла отпущения.
– Тогда уж козу отпущения.
– Козу, – сквозь слёзы усмехнулась Даника.
– Не переживай, не сделает. С сегодняшнего дня у тебя новый адвокат, один из лучших. Он уже начал заниматься делом, скоро
– Это наверно очень дорого?
– Всё стоит своих денег, самое главное, что он вытащит тебя отсюда. И по поводу связей Бурова не переживай, у нас связи не хуже.
– Спасибо тебе огромное, я была просто в отчаянии, если бы не ты…
– Давай потом об этом поговорим, – перебил Олег, – у нас мало времени. Лучше скажи, какие у тебя мысли по поводу пожара. Может ты успела с кем-то поговорить? Кто-то что-то знает, или догадывается?
– Ты хочешь провести своё расследование? – удивилась девушка.
– Я же инспектор! Адвокат будет заниматься своим делом, а я своим. Ещё неизвестно какое из них важнее.
– Это первая обнадёживающая новость за последние дни! Спасибо! А по поводу догадок, ты знаешь, я бы многое отдала, чтобы побывать на месте пожара. Хотелось бы осмотреть этот злосчастный пятнадцатый вентилятор.
– И что именно там надо искать?
– Они варили раму – крепление виброплатформы к корпусу. Искры от сварки никак не могли попасть внутрь вентиляционных коробов. Француз алкоголик, но не идиот, он много раз проводил такие работы, наверняка были приготовлены огнетушители и водой всё вокруг полили. Даже если какие-то куски окалины отлетели и начали гореть, их сразу же потушили бы на месте.
– Ты хочешь сказать, что это поджог? И те, кто подожгли, сами там же и сгорели? Или сварочные работы и пожар – совпадение?
– Не знаю. Тут есть какая-то не состыковка.
– Французов может быть как-то причастен?
– Вряд ли. Он не такой человек. За все деньги мира он не согласился бы на преступление. Он лично знал как минимум половину людей, работавших в цехе. Подвергать их такой опасности? Если бы и поджигал, то в ремонтный день, когда в цехе почти пусто.
– Тогда может второй? Сварщик?
Даника пожала плечами:
– Я его не знаю, а с механиками поговорить не успела.
– Понятно… – задумчиво протянул Олег, – будем считать, по крайней мере, одна зацепка есть. А что с сырьём? Цех действительно был перегружен?
– Формально да. Это именно то, к чему они сейчас цепляются, но по факту так делали почти всегда, ещё при Чайкиной. Понимаешь, регламент написан так, что сырья хватает только-только на смену. В будние дни это не проблема, а в пятницу у кладовщиков и грузчиков короткая смена и завозку приходится делать раньше. В утреннюю смену понедельника сырья может не хватить до завозки. Получится простой, а это… ну сам понимаешь.
– То есть, это никак не могло быть причиной пожара?
– Исключено!
– А почему не внесли изменения в регламент?
– Не знаю. Говорят, раньше пытались, но начальство не убедили. Тем более это не самое большое нарушение, на которое приходилось идти. Буров прекрасно знает, что в нашем цехе устроить итальянскую забастовку – раз плюнуть.
– А в случае чего отлично знает, где найти нарушение и на кого возложить вину, – добавил Олег.
– Да. И за соблюдение регламента и за бесперебойность работы отвечает начальник цеха, – тяжело вздохнула Даника, – то есть виноват в любом случае. Когда я только начинала работать, меня это возмущало, а потом привыкла.