Dantalion
Шрифт:
— Даже боюсь спрашивать, что вы подразумеваете под «судьбой».
Сверху донесся шум, на лице Соуске всплыла хитрая улыбка. Он тут же отложил карты.
— А вот и судьба.
Ичимару оглянулся вокруг, не понимая, к чему клонит капитан. Со стола упала чаша с сакэ, и Гин подскочил под едва сдерживаемый вырвавшийся смешок капитана 5 отряда. Что-то глухо упало на пол, на котором появились кровавые разводы.
Айзен присел рядом с мистически появившемся пятном и провел рукой, за которой появилось очертание женской фигуры.
Тоши лежала без сознания ничком, жалобно постанывая себе под нос.
— Как она
Ичимару присел рядом, наклонив голову в бок, и ткнул бессознательное тело в бок.
— Все еще думаешь, что брать её с собой — плохая идея?
Тоши зашипела от прикосновения к ребру, что вызвало приступ боли. Недовольно пошипев и отбросив от себя чужие назойливые руки, офицер постепенно пришла в себя. Рядом на диванчике в лаборатории сидел Айзен, что обеспокоенно осматривал очнувшуюся Тоши. Рядом маячил Гин, с любопытством поглядывая на начинающийся новый акт спектакля.
— Что произошло, Тоши? На тебя напали? – Айзен ласково провел рукой по припухшей щеке. А Тоши, чуть прикрыв ресницы, наклонила голову навстречу ласке, но тут же одернула себя и чуть привстала на локтях.
— Я не знала, куда мне идти. Куротсучи пропал после битвы с рийока, а Готею…
Соуске чуть прищурил глаза, Тоши видела, как они блеснули за искажающей реальность оправой.
— А Готею я уже не доверяю.
Орикава рухнула обратно на диван.
— Кажется, на меня напали наемники из второго отряда. Понятия не имею, что им от меня надо было. Но мне удалось сбежать.
— Этого стоило ожидать.
Орикава удивленно фыркнула.
— Тебя уже давно внесли в черный список, а как только Куротсучи пропал, решили воспользоваться моментом, чтобы избавиться от скрытой угрозы.
— Скрытой угрозы?
Тоши приняла сидячее положение, откинувшись на угол дивана. Айзен жестом руки дал понять, чтобы Ичимауру удалился, тот раздосадовано посетовав на несправедливость, направился к лестнице.
— Ты ведь уже поняла политику Серетея. Бояться того, чего не понимают. Это вполне объяснимо, поэтому всех неугодных отправляют в отставку, попросту избавляются. Тебя уже подметили давно, не хотел тебя пугать, но в Готее были подозрение по поводу твоего «будущего» девиантного поведения.
— Но я ведь ничего не сделала!
— Ты думаешь не так, как они! Ты создаешь вещи, которые их пугают. Куротсучи умалчивает о многих своих экспериментах, и лишь поэтому его еще не упекли обратно за решетку.
— Обратно за решетку? Ау.
Орикава схватилась за саднящий после удара бок и вновь зашлась кашлем.
— Мне нужно в 4 отряд.
— Тебя сразу же поймают.
— Я не имею права здесь оставаться, вдруг вас найдут и тогда….
— Тогда что?
Тоши прикусила губу и взглянула в его теплый взгляд, отчего по телу пробежали мурашки, когда его рука дотронулась до раны сквозь форму. Теплое свечение обволакивало и в тоже время от него начинало клонить в сон. Этот как зарыться под теплый плед у камина. Тоши устало наклонилась вперед, уткнувшись лоб в плечо капитана. Она устала, она все прекрасно понимала, в Серетее ей житья больше не дадут. Она теперь «неугодная публике». Содранными пальцами, пачкая девственно-белый цвет хаори, она зацепилась за него как за спасательный круг.
— Есть мир, который готов встретить тебя с распростертыми объятиями. Мир, где все будет так, как ты хочешь. Тебе лишь
— Почему именно я? – осипшим голосом прошептала она, будто не хотела, чтобы вопрос услышали.
— Ты просто себя недооцениваешь.
Айзен провел рукой по пшеничным растрепанным локонам, слишком невесомо и нереально, отчего иногда казалось, что все это очередной бред во сне.
— Синигами, безжалостно вырезавший 46 ни в чем не повинных душ, может руководствоваться только холодным расчетом.
Тоши чуть отстранилась, но не поднимала лица, боялась взглянуть в его глаза, которые никак не могла прочитать, слишком идеально завуалированы.
— 46 невинных душ, что были готовы отправить тебя за решетку, — напомнил Соуске и потянул девушку за затылок назад, заставляя посмотреть на себя, но Орикава упрямо глядела в сторону, чуть насупившись.
Орикава вздрогнула, когда он провел пальцами по разбитой губе, от чего та вновь защипала. Пальцы окутало то же приятное свечение, и рана на губе медленно затянулась, оставив лишь небольшой порез.
— Когда придет время, ты узнаешь, почему я выбрал именно тебя, — Соуске приподнял её лицо за острый подбородок и взглянул в чуть злые и обиженные голубые глаза. — Но уверяю тебя, это знание не оправдает твоих надежд.
Тоши цинично хмыкнула и положила ладонь поверх его, прикрыв глаза. Ей было приятно чувствовать его тепло, просто находиться рядом. Слышать его дыхание, прикасаться к нему. Об этом ли ей говорила Рангику? Неужели у любви такие теплые глаза, ласковые руки и безжалостное сердце? Орикава усмехнулась сама себе. Не верила она ни в какую любовь, обычный химический процесс да шалящие гармоны. Но все же она сама потянулась к его губам, осторожно по-детски поцеловав и прижалась щекой к горячей груди, она ждала, когда он обнимет её, и только когда почувствовала это необходимое сейчас тепло, прошептала:
— Я уже давно приняла решение.
По баракам 4 отряда гулял легкий свежий ветер. Офицеры пугливо отступали к стенам, пропуская стремительно направляющегося к палате в конце коридора Куротсучи Маюри. Беспардонно ворвавшись в палату, Маюри откинул в сторону несколько стоящих на пути офицеров и остановился возле койки, на которой лежало под белой простыней тело офицера 12 отряда. Унохана безмолвным вердиктом покачала отрицательно головой и убрала холодную руку погибшей в неизвестных никому обстоятельствах Орикавы Тоши.
Белый саван накрыл умиротворенное давно побледневшее лицо, что обрамляли светлые локоны. Закончив жизнь простого офицера Готэй-13.
====== Глава 11. «То, что сокрыто за маской» ======
Шуршание песка нарушило мертвую тишину пепельной пустыни, которую освещал неоновый одинокий диск месяца на чуждом бескрайнем небосклоне. Тяжелые трескучие шаги приближались к белоснежному замку, что ярмом стоял посреди дикой обители пустых, бесцельно бредущих вокруг. Но тяжело дышащая звериным дыханием фигура остановилась у врат, источая зловещую реяцу. Врата открылись, пропуская заблудшую опустевшую душу, прошедшую за порог. Двери замка распахнулись, по ступеням, перепрыгивая через одну, поспешно спустилась женская фигура в таком же мозолящем глаза белом одеянии. Ботфорты на высоких каблуках погрязли в песке, и их хозяйка недовольно цокнула языком.